Лев Незнанский. Жизнь и думы. Книга 1(СИ)

... Все раньше темнеет, да сразу до черноты. Я время от времени прогуливаю себя по этой милой улочке, где прохожие говорят по-английски, точнее, по-американски, иногда идише, менее всего - иврите. В этих богатых кварталах жители, сохранившие язык родины, в основном это Штаты. Чаще всего это старики: опрятные, обходительные, почти торжественные. Мужчины - в строгих черных костюмах и котелках, их дамы - в экзотично-клетчатых брюках в самых неожиданных комбинациях с экстравагантными другими частями туалетов. В мусор выбрасывают такие туфли, что только можно мечтать встретить в Свердловской комиссионке. Но более всего мое занятие на улице - чисто мужское, благо я еще не купил машину. Великое их разнообразие специально для таких ротозеев, как я. Я уже "психологически" пережил все основные модели, знаю их до тонкости, и только уже мое внимание гурмана может привлечь что-либо совершенно замечательное. Я скажу прямо тебе - акт покупки автомобиля здесь не равнозначен покупке в Союзе. Здесь он знаменует и начало, и конец человека. Как начало - это физическая мобильность, связи, контакты, работа, престиж (если она дорога). И конец - это чудовищные расходы, лишние нервы, напряжение, суета ради удовольствия и т.д.

12 ноября 1975

Иерусалим

Дорогие, вчера выслушал отчет министерства Абсорбции, полугодовой, по предмету моего трудоустройства. Ссылки на тяжкое экономическое положение и т.д., музей не может, т.к. нет денег и т.д., пытались даже устроить по какой-то совместной американо-израильской программе. Впрочем, еще в Москве все это было очевидно... Да и я с самого начала, как вам известно, не строил иллюзий. Кабы удалось жить, занимаясь искусством, счел бы чудом. Но такого не бывает.

У Люси со Светой на курсах - "беседер", порядок, читают Библию в подлиннике, вызывая у меня искреннюю зависть. У меня - плохо: не говорю, не читаю, хотя полгода хожу в класс и еще буду месяц, это группа дебилов.

Сейчас здесь все живут резолюцией ООН, хотя это может в большей степени волновать тех, кто за пределами. Здесь эти обвинения воспринимаются как недоразумение, настолько характер, дух сути этих вещей далек от формулировки. Если и есть за что ухватиться, так это попытки религиозной партии навязать обществу традиционное семейное право и некоторые другие вещи. Временами это вызывает серьезные последствия, скажем, йордим (уезжающие), часто по этой причине (смешанные браки), да и нас не обошло своим вниманием министерство религий. Но есть четкая позиция: общество, государство Израиль дают полную и свободную, ничем не стесненную возможность все эти вещи игнорировать и жить по собственному разумению.

Здесь все осознают серьезность проблемы, скажем, Иерусалима, поскольку кругом особняки арабов, оставленные после объединения города. Более того, доля арабского населения непрерывно растет: увеличивается количество отъезжающих, а из Союза приезжает от 7 до 20%, иногда весь самолет целиком уходит в Рим; а все больше арабов приезжает на работу из Иордании. Словом, в обиде еврей, чай, не привыкать... Мы все качаемся на эмигрантских качелях - от точки до точки, и так всяк живой человек, ежели он живой. И радуюсь за вас - дома, и - с Богом!

19 января 1976

Иерусалим

Дорогой наш дедушка, спасибо за письмо и поздравления.

... Сейчас я работаю днем - обычный рабочий день в самой крупной частной галерее Иерусалима. Вначале за 300 лир сделал экспозицию выставки скульптуры, теперь же работа чисто физическая - оформление живописи и графики. Поскольку здесь материалы намного лучше, то и все операции надо делать более точно, многие из них освоил. Мастер, у которого учусь - отличный малый, он - сабр (родился здесь), русского не знает, а потому у себя на верстаке я завел словарь, где записываю новые слова, названия инструментов и материалов, они выучиваются в самой работе. Я доволен очень тем, что в результате экспозиции, которая всем понравилась, меня оставили в галерее. Эта работа прекрасно оплачивается.

Галерея - в центре Иерусалима, есть телефон, я начал встречаться с людьми, многие из них весьма влиятельны - это на будущее. Прежняя моя служба (сторожевая) дала деньги, но отняла много времени, исключала необходимые контакты. Все более приходится жалеть, что я сам отказался от работы в музее Израиля, когда мне предложили оформляться на три месяца. Оказывается, это - общее условие. Сейчас делаются попытки вернуться к этой возможности, поскольку обо мне уже известно по работам.