Летопись 2. Черновики

…никогда…

…никогда…

Смотри — постигай — понимай — помни…

…помни: истина хрустальная чаша в руках идущего…

…по грани между Тьмой и Светом…

— Я благодарю вас, Великие, — снова поклонился Олорин. — Я не забуду. Я исполню веление тех, кто послал меня. Пусть милосердие и сострадание ведут меня: я буду помнить.

* * *

… — Не ради Элдар, не ради Атани, но ради всех, рожденных Кемен, ради всего, что живет… — нежен голос Дарящей Жизнь как молодая листва под весенним солнцем, и лучистые глаза заглядывают в глубины души. — Пусть никто не причинит им горя, Айвендил… пусть в той земле, куда придешь ты, воцарится мир…

— Я запомню, — тихо и твердо, с непривычной решимостью, отвечает майя.

* * *

— …Ну, Охотник мне и говорит: ладно, говорит, благословляю тебя — иди, все равно пользы от тебя с олений хвост… А Западный Владыка тебе что сказал?

— Сказал — прощай, — тихо ответил Палландо.

— И больше ничего? — удивился Алатар.

Палландо промолчал.

* * *

…Та-что-в-Тени смотрела на майя. Молча. На этот раз она была не одна: рядом с ней возвышалась сумрачная фигура Владыки Судеб, а чуть позади в туманной мантии стоял Ткущий-Видения.

Но, поклонившись старшему из Феантури, обратился он к Той-что-в-Тени.

— Я пришел проститься, Высокая. Я ухожу… далеко, — он неловко, кривовато усмехнулся.

Странные глаза затуманились на миг, потом Одинокая протянула руку — на просвечивающей, как хрупкая белая раковина, ладони сидела — ящерка. Йуилли…

— Что? — не понял майя.

Струйкой живого серебра ящерка перетекла по ладони, положив большеглазую точеную головку на тонкие пальцы Той-что-в-Тени. Глаза были темными, ночными — бездонными. А по серебряной спинке бежала полоска цвета старого золота с черным узором. Голова ящерицы тоже была покрыта золото-черной чешуей: маленькая стрела.

— Она — йуилли, — шорохом ветра в листве: Ирмо.

— Она поведет тебя, — промолвила Та-что-в-Тени.

А куда поведет — не сказала.

Майя протянул руку, и йуилли скользнула ему на ладонь, царапнув кожу крохотными коготками. А Та-что-в-Тени подняла руку и коснулась невесомыми прохладными пальцами лба майя. Молча.

Легкий теплый покров одел плечи майя; Ирмо стоял рядом, протягивая ему еще один плащ, и, кажется, улыбался. И снова майя ощутил прикосновение руки ко лбу — как благословение.

— Вы будете не рядом — но вместе…

А ты, — неслышно шепнула Одинокая, повернувшись к Владыке Судеб, — ты — ничего не скажешь ему?..

Владыка Судеб не пошевелился — только поднял тяжелые веки. Их глаза встретились. И майя не отвел взгляда.

— Прощай, — глухо молвил Намо.

* * *

… — Вот, возьми. Ткущий-Видения передал это для тебя.

Плащ был невесомым, тонким — и при этом, как предстояло еще выяснить Алатару и Палландо, чрезвычайно прочным, теплым в холодные ночи, а в жару спасающим от лучей солнца, как самая густая и прохладная тень. Серебристый, отливающий серовато-голубым, как редкий «вечерний» жемчуг, в складках мерцающий густой синевой. Такой же плащ одевал и плечи Палландо.

— И еще он сказал — будете не рядом, но вместе.

— Как это? — удивленно взглянул Алатар. — Мы ведь не собирались расставаться — разве нет?

— Не знаю… Идем; корабль ждет.

* * *

«…Первый из пришедших был благороден обликом и статью; волосы его были — как вороново крыло, и чарующим был глубокий голос его; и был он облачен в белое. Велико было мастерство его, и немного было тех, даже и среди Элдар, кто не считал бы его главой Ордена.

Следом пришли те, что известны были в Эндорэ как Митрандир и Радагаст: и первый казался последним среди них — был он ростом ниже прочих, и старше — седыми были его волосы, и был он облачен в серое, и опирался на посох. Радагаст же был в одеждах цвета земли…

И последними пришли двое, что казались младшими из Ордена, в плащах, отливавших лазурью моря; и не остались они в Митлонд, но, взяв ладью, уплыли на ней к восходу, что ушли на Восток Средиземья; и предания молчат о них…»

Так говорят летописи Элдар о приходе Истари.

Песнь девяти

(1980 год III Эпохи)

Под ущеpбной луной мчались десять теней над сеpебpистыми туманами и сухим ковылем степей — на юго-запад. Слабыми звездами тихо меpцали их коpоны и шлемы, мечи и шпоpы. Те, кто видел их в этот глухой час, сочли их лишь ночными облаками, хотя стpанно было, что неслись они навстpечу ветpу.