Леон

Не дослушав его, я выше поднял свечу и подошел к новому портрету, заменившему изображение прабабки Лейлы. Луч света упал на полотно…

В этот момент меня выхватило из пространства и бросило, как тряпку, в никуда.

Ловушка

Я упал на твердое, но не с очень большой высоты. Успел выставить руки и защитить от удара лицо. Перед глазами оказался гладкий мрамор, розовый с белыми и палевыми прожилками, и у самого лица я увидел потертые кожаные перчатки.

Мои перчатки из старой мастерской. Я надевал их, когда работал с горячим металлом. Они лежали теперь ладонями вниз, будто прикрывая одна другую.

А дальше на мраморе были вырезаны тончайшие узоры. Пять кружевных колец окружали меня, даже не верится, что когда-то я смог подобное нарисовать розовым мелком на краю джакузи. Но здесь был другой мир и другая работа – филигранный орнамент резцом по камню. Портал призыва, он же портал-ловушка, а в центре вещь, когда-то принадлежавшая мне. Приманка.

– Ты не ушибся?

Сначала я узнал голос. Потом вспомнил лицо на портрете, которое разглядел за секунду перед тем, как меня втащило в портал. Потом собрался с силами и встал – почти не пошатнувшись.

– Леон, – он стоял передо мной в десятке шагов, за пределами круга. Узкоплечий, изломанный, похожий на древесный корень. Мой покупатель, черный визитер моих снов. И на лице у него не было ни насмешки, ни высокомерия – только радостное возбуждение:

– Прости, что прервал семейный разговор, вы успеете еще наговориться… С возвращением, Леон! Добро пожаловать!

* * *

В этом кабинете было четыре окна, выходящих на все стороны света. Над морем поднималась луна, торопливо, будто ее специально вызвали, и в лунном свете виден был порт, город с узкими мощеными улочками, центральная площадь, редкий лес, темные холмы без единого огонька.

– Это бывший кабинет мэра, Леон. Отсюда видно все на много верст, это символично и красиво. А мэр занимает теперь покои попроще, где раньше была комната судьи…

– А где судья? – спросил я просто затем, чтобы услышать свой голос.

– Его должность упразднена, Леон, потому что правосудие в этом городе – мы, семья Кристалл, – он прошелся вдоль большого стола, зажигая одну свечку за другой. Лунный свет в комнате отступал, изгоняемый язычками пламени. – Я вижу, отец ничего тебе не успел рассказать.

Я молчал, пытаясь собраться изнутри. Возвращение домой, которое я воображал себе тысячу раз, оказалось не похожим ни на один, самый экзотический вариант, который я мысленно для себя разыгрывал.

– Ты, наверное, удивляешься? Ты ждал чего-то другого? – он широко улыбался.

Я молчал. Мне было важно сохранять концентрацию – и держать лицо равнодушным, подобным крокодильей морде.

– Но я-то всегда знал, что ты счастливчик, я готовил тебе великую судьбу, – мой покупатель расправил узкие плечи. – Много лет я восстанавливаю по крупице то, что Дом Кристаллов потерял в течение веков. Я двоюродный брат твоего отца, Базиль Кристалл… Я твой дядя. Прости, что не представился в нашу первую встречу.

Он изобразил учтивый поклон. Я не стал поддерживать его игру: врет он или нет, мне должно быть все равно, кто он. Крокодилы ни к кому не питают родственных чувств.

– К сожалению, твой отец, – новоявленный дядя вздохнул, – совершил ошибку, когда женился на твоей матери. Твои братья – не наследники Кристалл. Ни академические успехи Эда, ни прилежание Рамона не способны разбавить обывательскую кровь Надиров…

Я ничего не сказал. Уроки Микеля не прошли даром. Все его уроки.

– Другое дело ты, – он глядел на меня сквозь огоньки высоких свечей. – Я отыскал в этом городе сначала тебя, и потом уже твоего отца… И ты был ужасен, Леон. Ты был почти потерян. Галантерейщик шестнадцати лет, сентиментальный, порывистый, наивный… Имелся единственный выход – продать тебя в обучение старому кракену. Он совсем ослеп за свои тысячелетия, не разглядел сразу твоего таланта, но я-то знал… Я знал. Он купил-таки тебя и ухитрился выучить, судя по тому, что ты вернулся…

– Я вернулся, чтобы тебя убить, – сказал я глухо. Крокодил во мне покрылся каменной чешуей, и прежние замыслы вроде «превратить в лягушку» показались смешными и детскими.

– Леон, – мой дядя тонко улыбнулся. – В семье Кристалл не говорят «хочу убить». Когда хотят – сразу убивают, иногда мгновенно, иногда с отсрочкой. Давай забудем, что ты сейчас сказал, и вернемся к нашим планам?

Крокодил в моей душе неуверенно пошевелился. Я только что показал дяде слабость. Это должно было стать первой и последней моей ошибкой.

– Наши планы, – провозгласил дядя со странной торжественностью, – строятся целиком и полностью на тебе, мальчик. Ты вернулся вовсе не затем, чтобы свести давние счеты. Ты заблуждался, потому что многого не знал. Леон, ты вернулся за новой жизнью. И начнется она с того, что ты приведешь в свой дом невесту…

Я подумал, что ослышался.