Леон

В кабинете Микеля было непривычно пусто – не громоздились книги штабелями, не вертелась модель мироздания, похожая на аквариум с зеленовато-синими рыбами. Я вспомнил, как мы беседовали в этом кабинете самый-самый первый раз, когда он показал мои возможности в этом мире, а я поклялся не применять магию без присмотра – точно зная в момент клятвы, что обязательно ее нарушу.

Он указал мне на стул, а сам уселся в свое кресло, устроился поудобнее. Мне сделалось гораздо неуютнее, чем в нашу первую встречу. Но стало еще хуже, когда он заговорил.

– У меня были педагогические неудачи. Я возвращал ученикам имена, которые они давали мне. Их предназначение оставалось неисполненным, а талант нераскрытым. Там, на дне в нейтральных водах, покоятся горы погубленных талантов. Они токсичны.

Я молчал. Он глянул с недоверием – будто удивленный, что я не пререкаюсь. Вздохнул:

– Будь ты кем-то другим – я бы сказал, что шанса у тебя нет и ты не пройдешь испытание. Но ты настолько… особенный, Леон, что можешь справиться. Есть такая вероятность.

– А что мне нужно сделать? – через силу проговорил я, вовсе не желая услышать ответ.

– А чего бы ты хотел больше всего на свете?

Я посмотрел укоризненно. Мне показалось, что он насмехается, хотя видит, как мне сейчас несладко.

Но он не издевался. Значит, была иная ловушка в этом вопросе, но ответить я был обязан, и ответить честно.

Чего я хочу? Путешествовать с Гердой? Восстановить корпорацию «Надир»?

– Я хочу вернуться домой, – сказал я тихо и внятно. – Восстановить справедливость, вернуть себе доброе имя… снять ложное обвинение с нашей семьи. И наказать убийцу.

Я ждал, что он скажет: именно это твое желание никогда не исполнится. Но он кивнул, сдвинув широкие брови:

– Да, Леон. Так и будет. Ты вернешься.

Я встал. Слов у меня не нашлось, я открывал рот как рыба, заново пытаясь понять, не издевается ли он. Секунду назад мне казалось, что он приготовил для меня кипящий котел, а это подарок, о котором я много месяцев мечтал!

Я увидел себя на улицах родного города, и на пороге своего магазина, и мой черный покупатель в моих мечтах тоже был там. И, не используя ни заклинаний, ни знаков, я превращал его в трухлявый пень, изъеденный жучками… Нет, сперва добивался признания, а потом превращал. Поэтому мэр, и горожане, и моя семья, и все мои предки убеждались, что я невиновен, семья Надир восстанавливалась во всех своих поколениях, и предки были довольны…

– Спасибо, – сказал я от всего сердца. – Спасибо, Микель.

Он посмотрел очень грустно. Я замер: Микель отлично умел насмехаться, злиться, подтрунивать и сомневаться, даже утешать и поддерживать. Он мог выдавать любые человеческие эмоции очень достоверно, но вот грустить он, по-моему, не умел. Этой краски не было в его палитре – до сих пор.

– Микель, – заговорил я растерянно, – а в чем подвох?

– Тебе придется принимать решения, Леон.

– Но я ведь и принимаю решения с детства. Я привык.

– И каждый твой выбор будет менять тебя и определять твое будущее. И будущее других людей. Рецепта нет, отгадок нет, и не потому, что я их не знаю. Их не существует, пока твой выбор не сделан.

– Я все-таки не понимаю, – сказал я после паузы. – Что сложного в том, чтобы сделать выбор?

– Там не будет меня, чтобы спасти или оживить тебя после смерти. Никто тебе не поможет.

– Я великий маг, я сам кому угодно помогу.

Он вздохнул:

– В мире твоих предков, Леон, этически-ориентированная магия слаба. А враг силен, ему плевать на добро и зло.

– Но и я больше не певец, который поет одну только ноту «до», – сказал я. – Такое впечатление, что вы сомневаетесь в себе как в педагоге.

– Ты нахал, это хорошо, – он слабо улыбнулся. – Чтобы справиться с твоим врагом, ты должен быть изнутри крокодилом. Помнишь это чувство?

Часть пятая

Путь домой

Мы вышли из залива в мой любимый час, когда отражения утонувшего солнца сменяются электрическими светлячками. Герда за штурвалом взяла курс на северо-запад. Шоссе на далеком берегу казались муравьиными тропами, и по ним бежали огни фар. На пирсе развлечений вертелось огромное колесо, где я так никогда и не покатался. Все не было времени.

Герда застопорила яхту, когда берег был уже еле виден. Мы обнялись.

– Ты справишься, – сказала Герда в сто сорок первый раз. – Возвращайся скорее.

– Ты оглянуться не успеешь, как я вернусь. Превратить одного колдуна в лягушку – минутное дело. И я не стану больше миндальничать, как с теми пиратами…

Ее плечи напряглись под моими руками. Я заглянул ей в лицо:

– Что не так?

– Все нормально. – Она не смотрела мне в глаза.

– Герда… я что-то не то сказал?

– Пираты, – она вздохнула сквозь зубы, – я слишком часто о них вспоминаю.

– Давай их навестим, – сказал я, помолчав. – И ты успокоишься.

– Ты серьезно?!

– Это по пути. Ты знаешь там все течения. Может, они перевоспитались, ловят рыбу, лепят кувшины, высекают из камня прекрасные статуи…

– Эй, Леон, – сказала она неуверенно. – Твое чувство юмора… не для кораблей. Ты же знаешь.

– Просто посмотрим издали, как они выживают, – я снова обнял ее. – Если и сойдем с маршрута… то совсем чуть-чуть.

* * *