Лекарство от пропаганды. Как развить критическое мышление и отличать добро от зла в сложном мире

Многие считают, что все пропагандисты тотально циничны и подкуплены, потому что невозможно же толкать подобную гнусную чушь бесплатно. «Они просто выполняют свою работу». Не всегда это так. Деньги не являются единственным мотиватором для того, чтобы по-настоящему «с огоньком» работать, нужны искренние эмоции. Среди пропагандистов есть люди, которые искренне верят в то, что говорят. Других драйвит возможность манипулировать людьми, влиять на умы. Многие пропагандисты с азартом выполняют поставленные задачи, потому что они сложны и требуют от них изобретательности. В этом смысле они — хорошие профессионалы (с точки зрения морали это нейтральное, безоценочное утверждение). Таким образом, часть пропагандистов черпают свои эмоции вне этики, а часть считает, что находится на стороне добра.

8 Почему так важно иметь собственное мнение

Мы плавно подошли к самому важному вопросу, который рассматривается в первой главе: зачем человеку нужно иметь собственное мнение по разным вопросам, собственную позицию, и как эта позиция защищает от пропаганды. Впрочем, мы уже немного намекнули на это, когда говорили о ценностях и о том, как они могут защитить от пропаганды, даже тотальной. Теперь рассмотрим вопрос вплотную.

Возможно, вы слышали от знакомых, в том числе от хороших, порядочных людей и отличных специалистов в свой области, такие фразы:

— Надо просто, чтобы каждый хорошо выполнял свою работу, делал своё дело. И тогда всё будет хорошо.

— Все эти вещи наверху — они от меня не зависят. Думать о них — только расстраиваться.

— Доброта вне политики, надо быть добрым и сочувствовать людям.

Рассмотрим изъяны этой позиции на примере.

Хирург Алекс живёт в том самом государстве Кривляндия, премьер-министр которого ведет захватническую войну против нескольких соседних стран. Напомним, официальные масс-медиа Кривляндии преподносят эту войну как освободительную: в этих странах засели «террористы», от которых надо избавить мирных жителей, иначе они устроят ни много ни мало «конец света». Таким образом, Кривляндия становится страной-мессией, которая несёт добро соседним странам, а в перспективе — всему миру.

Что думает об этом Алекс? Он, как многие граждане авторитарного государства, не думает об этом почти ничего.

— Меня не интересует политика, — говорит Алекс. — Я оперирую от двух до четырёх пациентов каждый день, и главное для меня — хорошо выполнять свою работу. Если они начали войну, значит, у них были важные причины. А телевизор я не смотрю.

Таким образом, кажется, что Алекс не подвержен пропаганде, обладает против неё иммунитетом, пропаганда никак не влияет на его ценности. Однако реальность начинает вторгаться в частный мир Алекса и его работы. Другие страны в ответ на агрессивную политику Кривляндии перестали поставлять в это государство многие товары, в том числе запчасти к аппаратам УЗИ и МРТ, некоторые лекарства. Кроме того, из-за войны начались проблемы с логистикой, и даже те товары, которые продолжают ввозить, поступают с перебоями. В результате пропало одно из самых эффективных лекарств, с помощью которого Алекс привык бороться с послеоперационными осложнениями. Усугубилась нехватка расходных материалов (катетеров и прочих).

— Ничего страшного, — говорит Алекс. — Министр здравоохранения обещает, что у нас расширится производство отечественных аналогов. Это даже лучше: наша промышленность будет развиваться.

Мы видим, что Алекс все-таки прислушивается к пропаганде и в какой-то мере доверяет ей. Это происходит, потому что, начав войну, Кривляндия пытается перестроиться и стать из авторитарного государства скорее тоталитарным, ведь без активной поддержки граждан трудно мобилизовать их на боевые действия. Поэтому, хотя он пытался остаться пассивным, пропаганда дотянулась до него и сформировала его мнение.

Но так ли это? На самом деле пока ей не удалось это сделать. В глубине души Алекс хорошо знает: есть протокол лечения, которому врач доверяет и знает его эффективность. Если этот протокол меняется по причинам, далёким от медицины, эффективность лечения ставится под вопрос. Алекс видит, что уже двое больных умерли от того осложнения, с которым он привык бороться с помощью импортного лекарства. Это значит, что отечественный аналог работает хуже. Любая «своя работа», «своё дело» — часть большой работы, вклад в общее дело. «Хорошая работа» Алекса в этих случаях была сведена на нет «плохой работой» политиков.

Уже сейчас в отделении закончились импортные катетеры и мочеприёмники. Те, которые производятся в Кривляндии, причиняют пациентам значительно больше неудобств. Лишние страдания не способствуют быстрому восстановлению — это Алекс тоже понимает.

А что будет, когда выйдет из строя аппарат МРТ? Запчастей к нему теперь не предвидится. Многие виды патологий, которые оперирует Алекс, лучше всего видны на МРТ. Теперь пациенты будут чаще поступать к нему в запущенной стадии болезни. Оперировать станет сложнее, а результативность вмешательства снизится. Об этом Алекс пока старается не думать.