Лекарство от пропаганды. Как развить критическое мышление и отличать добро от зла в сложном мире

— Окаянные! — ужасается мать Альбины. — Ничего святого! Поскорее бы наши их усмирили!

Картинка совершенно реальна. Что можно чувствовать по поводу разрушенных домов и страдающих детей? Горе и негодование. Проблема в том, что переживание этих естественных чувств позволяет сделать разные выводы относительно ситуации, которая их вызвала. И эти выводы будут зависеть от того, какая информация у вас есть, как интерпретировать эту реальную картинку:

— Дети страдают из-за террористов, которые устраивают провокации. Надо скорее завоевать Аронию и освободить её от террористов.

— Дети страдают, потому что Кривляндия напала на Аронию. Хорошо бы войска Аронии сумели отстоять свою страну.

Мать Альбины может возразить: ей всё равно, каким будет исход войны, лишь бы она закончилась. Но это не так, ведь если Кривляндия — агрессор, то «усмирение» будет означать дальнейшие страдания детей. А если агрессор — террористы внутри самой Аронии, то, наоборот, страдания невинных людей может прекратить только победа Кривляндии. Таким образом, в данном случае наше сочувствие детям не поможет нам отличить добро от зла. Нужно точно знать, на чьей стороне правда.

Бывает, что «политика» не касается самого человека, но касается множества других людей, живущим рядом с ним, например, целой страны, народа или социальной группы. Например, рядом с вами начинают сжигать евреев в газовых камерах, а вы — немец. До вас доходят какие-то слухи, но вы отгораживаетесь от них: «я вне политики, меня это не касается». И, сами того не зная, оказываетесь в позиции пассивной поддержки чудовищного зла. Если же вы сознательно ищете информацию о том, что происходит, у вас появляется небольшой шанс что-то сделать. Появляется выбор. Вы начинаете сами решать, на какой риск вы готовы идти, какие действия хотите предпринять: уехать, активно сопротивляться, рискнуть и помочь кому-то. Или просто затаиться, но не закрывать глаза на происходящее.

Чтобы иметь этот выбор, стоит активно искать информацию и критично подходить к ней, не верить всему, что говорят авторитетные люди и власти, а главное — постоянно соотносить происходящее вокруг вас и собственную, личную нравственную позицию. Когда на собрании все шельмуют одного, мне это как? Что я чувствую? И не спешите в таких случаях «поставить заглушку»: так надо, без этого нельзя, он сам виноват. Как себя чувствуете лично вы? Это непростая практика, о ней я поговорю в главе, где пойдет речь о психологии пропаганды и сопротивления. 10 Не всегда «виноваты обе стороны»

Часто можно услышать такие утверждения:

— Не всё так однозначно. Нельзя всех под одну гребёнку. Не бывает так, что кто-то один виноват. А те, другие, — думаешь, ангелы, что ли?

Кажется, звучит разумно. Действительно, ангелов среди людей нет. И, действительно, часто бывает так, что вклад в ситуацию вносят обе стороны́ конфликта.

Но так бывает не всегда.

Во время вручения премии «Оскар» комик Крис Рок неловко пошутил по поводу бритой головы жены актёра Уилла Смита. Женщина страдает алопецией. Смит сильно разозлился на комика и ударил его по лицу. Можно ли утверждать, что в этой ситуации виноваты оба? Нет. Виноват Уилл Смит. Даже на самые неприятные слова нельзя отвечать физической агрессией, иначе мы скатимся к решению всех вопросов силой.

Среди шести миллионов евреев, убитых в Холокосте, наверняка были неприятные личности. Как в любой большой выборке людей, попадались и настоящие преступники. Но если кто-нибудь скажет, что они пострадали за дело — это будет чудовищная, запредельно циничная ложь.

Иногда всё совершенно однозначно. Нельзя бить жену сковородкой по голове. Нельзя убивать мирных жителей. Нельзя дискриминировать людей по признаку национальности или вероисповедания. Нельзя применять пытки.

— Ну ладно, а что, если мы отвечаем на прошлую агрессию? Сначала они нас, а теперь мы их!

Существуют преступления, которые нельзя оправдывать никакими обстоятельствами, в том числе кровной местью. «Сначала они убивали наших детей, а теперь мы пришли и убиваем их детей» — эта мораль годится для язычников, для родоплеменного строя. Ценность жизни убитых детей невозможно измерить ни в каких единицах, включая жизни других. И фраза про «две стороны́, которые виноваты одинаково», здесь неприменима.

Именно поэтому англичанам неприятно вспоминать о бомбардировках Дрездена и других немецких городов в конце Второй мировой, а американцам — о Хиросиме. Союзники проявили ответную жестокость, которая объяснима (преступления нацистов были слишком свежи и чудовищны), но неоправдана. Даже в таких случаях.