Легенды о Христе

Храм этот состоял лишь из необычайно большого жертвенника, устроенного под открытым небом посреди двора, выложенного мраморными плитами. Над жертвенником возвышалась величественная статуя Фортуны, богини счастья, у ног которой стояло мраморное изваяние императора Тиверия. Вокруг двора шли различные постройки – жилища жрецов, сараи для дров, стойла для жертвенных животных.

Странствование старой Фаустины всегда оканчивалось у этого храма, куда приходили те, кто желал помолиться о счастье Тиверия. Когда Фаустина видела, что жертвенник увенчан гирляндами цветов, что жертвенный огонь ярко пылает, что толпы молящихся стремятся сюда, чтобы помолиться за императора, когда Фаустина слышала, что жрецы не переставая поют гимны в честь Тиверия у жертвенника Фортуны, умоляя богиню о благоденствии императора, старуха поворачивала назад и снова уходила в горы.

Так узнавала она, никого не расспрашивая, что Тиверий жив и что у него все благополучно.

Когда старуха в третий раз предприняла свое путешествие, ее поразила большая неожиданность. Когда она подошла к маленькому храму, она нашла его заброшенным и пустым. Огонь не пылал в жертвеннике перед изображением Фортуны, не было ни одного молящегося, два-три высохших венка висели еще по краям жертвенника, – и это было все, что осталось от прежнего его великолепия и красоты. Ни один жрец не заглядывал в храм, и изображение императора было повреждено и забросано грязью.

В ужасе Фаустина обратилась к первому встречному.

– Что это значит? – спросила она. – Разве Тиверий умер? У нас новый правитель?

– Нет, – отвечал тот, – Тиверий еще царствует, но мы перестали за него молиться. Все равно наши молитвы нисколько не помогают, они бесполезны императору и не могут умилостивить богов.

– Друг мой, – сказала Фаустина, – я живу в глуши Сабинских гор, куда не доходят никакие вести. Не будешь ли ты так добр, что расскажешь мне, какое несчастье постигло императора.

– Самое ужасное несчастье, какое существует на свете, – ответил римлянин. – Его поразил недуг, о котором до сих пор еще не слышали в Италии, но который, как говорят, обычен у народов Востока. С тех пор, как эта страшная болезнь поразила императора, его нельзя узнать: лицо его страшно изменилось, голос стал похож на рычание дикого зверя, пальцы и суставы с каждым днем разрушаются. Против этой болезни не помогают никакие средства. Полагают, что он умрет через неделю или две, а если останется жив, его все равно лишат престола, потому что такой больной, изуродованный человек не может управлять страной и народом. Ты понимаешь, что участь его, во всяком случае, решена. Поэтому нет надобности докучать богам молитвами о его благоденствии. Да и не стоит, – с усмешкой добавил он, – Тиверий теперь бессилен и не страшен никому; нельзя от него ждать и милостей. К чему же мы будем утруждать себя молитвами?

Он поклонился и ушел, а старуха долго еще стояла на одном месте, как в столбняке.

Первый раз за всю жизнь она почувствовала, что силы и мужество покидают ее, и сразу сгорбилась и постарела под тяжестью лет. Она стояла, не находя сил идти, голова ее тряслась, руки и ноги дрожали. Она едва могла двигаться шаг за шагом, с трудом волоча ноги и простирая вперед руки, как слепая, ища и не видя поддержки.

Но через некоторое время ей все же удалось справиться с собой и преодолеть свое горе и бессилие. Она выпрямилась и невероятным усилием воли заставила себя идти вперед твердыми шагами, не обращая на себя внимания толпы.

IV

Прошла неделя. Старая Фаустина медленно поднималась в жаркий, знойный день по отвесным скалам острова Капреи. От жары и далекого пути силы старухи опять стали ослабевать и падать, она с трудом преодолевала усталость. Утомление ее все росло по мере того, как она поднималась все выше по уступам скал, ведущим к дворцу Тиверия.

Тяжелое чувство бессилия увеличилось еще больше, когда Фаустина заметила, как все изменилось в этой местности с тех пор, как она ушла отсюда. Раньше, бывало, толпы народа спешили вверх и вниз по ступеням лестницы. Тут были и сенаторы, которых несли в пышных носилках великаны-рабы; и посланные гонцы из далеких провинций, сопровождаемые многочисленной свитой; и желающие получить место, и знатные мужи, приглашенные императором на торжества, и ученые, и поэты, и много-много других.

Теперь вся лестница была пуста и безлюдна, как и прилегающие к ней проходы. Серо-зеленые ящерицы были единственными живыми существами, которых Фаустина встретила на своем пути.

Старуха была поражена, как быстро все пришло в запустение. Болезнь императора длилась едва ли больше двух месяцев, а между мраморными ступенями лестницы уже успела прорасти сорная трава. Благородные редкостные растения в великолепных вазах успели высохнуть, и неизвестные разрушители, которых никто не счел нужным остановить, разбили в нескольких местах великолепную балюстраду.