Легенда о хрустальном яйце

«Интересно, что такое РСДРП?» — он покосился на Стружникова. Николай спокойно читал учебник. «Неужели он ничего не знает? — подумал Павка.— Или только делает вид? Кто-кто, а Стружников умеет держать себя в руках». Павка тоже открыл книгу. Но сосредоточиться не смог. Он машинально переписывал с доски, с нетерпением ожидая последнего звонка.

Из училища возвращались, как всегда, впятером: четверка с Грохольского и Николай Стружников. Сначала все молчали, будто только что поссорились. Потом, когда подальше отошли от училища, словно сговорившись, разом полезли в карманы, а Павка за пазуху.

— Не трожьте листки, — тихо сказал Стружников. — В участок, как милые, попадете. Придете домой и читайте сколько влезет.

Они молча послушались совета, и только Галкин проворчал вслух:

— «Долой войну» — это еще куда ни шло. Но как без царя? Дураки...

— Кто это дураки? — спросил Павка.

— Да эти, РСДРП, — поморщился Галкин.

Он еще что-то хотел сказать, но Стружников перебил его:

— Сам ты дурак. Что ты о них знаешь? Возьми свои слова обратно, не то... — Николай поперхнулся, его глаза стали злыми. Он преградил дорогу Галкину, прижав к груди стиснутые кулаки.

Ребята растерялись. Таким они никогда еще не видели Стружникова.

— Брось ты, Колька, — обнял Павка друга. — Это он так, не зло. Не знаем мы ведь, что это такое. А ты, коли знаешь, так расскажи. Больно неожиданно и странно всё. Расскажи, Коля.

— Расскажи нам всё, — зашумели остальные. И, чтобы окончательно успокоить Стружникова, набросились на Галкина:

— А ты, Володька, думай, прежде чем говорить.

— Слова подбирай, нечего их на ветер бросать.

Тут же на улице Стружников и Галкин в знак мира обменялись рукопожатием.

Николай сказал:

— Ладно уж, я вам расскажу кое-что. Только не всё сразу. Вечером приду...

Вечером Стружников принес друзьям две книги: Герцена и Чернышевского.

— Для начала прочтите эти книжки, — сказал Николай.— Из дому лучше их не выносите. Они не то чтоб запрещенные, но в библиотеке их не получишь.

— Слушай, Коля, а что такое РСДРП? — спросил нетерпеливый Павка.

— Российская социал-демократическая рабочая партия, — важно ответил Стружников. — Об этом потолкуем через недельку, а пока читайте книги.

Он ушел. Павка с друзьями уселись вокруг стола и, уговорившись по очереди сменять друг друга, начали читать Герцена.

Слушая приятелей, Павка думал: «Значит, есть и такие книги, которые лучше читать шепотом, пряча их от постороннего глаза». Павку удивляло, как точно подмечена жизнь деревни в этих книгах. Дух захватывало от смелых призывов; а общество будущего, нарисованное Чернышевским, так завладело Павкиным воображением, что даже стало сниться по ночам.

С этого времени жизнь для Павки и его товарищей приобрела новый, совершенно иной смысл.

Стружников познакомил друзей с Грохольского со своим братом, рабочим Московской электростанции. Это он через Николая переправил в училище листовки. Старший Стружников стал давать ребятам отдельные поручения.

Особенно им нравилось расклеивать воззвания РСДРП. Когда над Москвой опускалась ночь, друзья осторожно выскальзывали из дому и направлялись в центр. На подростков никто не обращал внимания, — мало ли беспризорников бродило в то время по улицам Москвы.

Добравшись до намеченного места, они разделялись: двое оставались расклеивать воззвания, а двое расходились в разные стороны и из какой-нибудь парадной или подворотни следили за улицей. Они были неуловимы. Но самые приятные минуты наступали для них днем, когда они приходили посмотреть на свою ночную работу. С трудом сдерживая смех, смотрели, как мечутся перепуганные городовые, пытаясь разогнать собравшихся возле воззвания людей...

Многое стали замечать ребята. Раньше Павка тоже иногда задумывался над тем, что мир устроен как-то несправедливо. Ему было обидно, что он не может, как другие, учиться в гимназии. Он жалел отца, который почти на целый год уходил от семьи на заработки. Но всё это казалось Павке нормальным и естественным. Трудно было представить, что всё могло бы быть устроено и иначе. Теперь он понимал, что так может и не быть, не должно быть...

В Ярославских железнодорожных мастерских, куда Павка попал на практику, он впервые в жизни увидел сразу так много рабочих. Эти люди в промасленной одежде нравились Павке. Ему нравилась та неторопливая умелость, с которой они работали. Его восхищало, как независимо держат они себя с мастером, как спокойно и смело отвечают побагровевшему от крика начальнику мастерских. И Павка чувствовал, что сила на стороне этих людей, хотя начальник в любое время мог их выгнать с работы.

Через некоторое время Павка и его друзья стали тайно приносить в мастерские листовки, которыми их снабжал старший Стружников. Они видели, как рабочие бережно прячут эти крохотные листочки, чтобы потом где-нибудь в укромном месте внимательно прочитать, и испытывали гордость.