Легенда о хрустальном яйце

Только сейчас Павел заметил на груди друга небольшое темное пятно. Быстро разорвав свою рубаху, Павел принялся перевязывать Блинова. В это время подоспели и остальные. Три пары рук подняли Сергея с земли. Около часа тащили они своего товарища до ближайшей железнодорожной больницы. К счастью, рана оказалась пустяковой: пуля застряла между ребер.

Друзья с Грохольского переулка по-прежнему помогали революции.

Восстание подавили. Еще некоторое время у Павла хранилась нелегальная литература. Иногда, как и прежде, в их квартире устраивались сходки, на которых чаще всего обсуждали причины поражений. Но постепенно социал-демократы, в том числе и старший Стружников, перешли на нелегальное положение.

Как раз в это время Павла призвали на годичную военную службу. Разъехались и остальные его друзья. Комнатка на Грохольском опустела.

Служил Павел Шмаков всего один год. Но этот год остался в его памяти как самый безотрадный в жизни. С раннего утра до поздней ночи его муштровали. Он с трудом переносил издевательства унтеров и офицеров. Но больше всего Павел страдал оттого, что не мог заниматься, вдоволь читать любимые книги.

Однажды унтер обнаружил у него под подушкой учебник физики. Книгу отобрали, а Павла отправили в карцер. С этого дня для острастки его постоянно назначали в караул в Московский окружной суд. Здесь шли закрытые процессы над рабочими-революционерами. Один за другим следовали смертные приговоры. Когда судья произносил слово «каторга», Павел облегченно вздыхал.

Но так уж в жизни обычно бывает: на смену мрачным дням приходят светлые и радостные. Минул год, и Павла, к его великой радости, уволили из армии. Очутившись на свободе, он опять устроился на железную дорогу и, не теряя времени, стал готовиться к экзаменам за среднюю школу.

Весной Павлу Шмакову вручили аттестат зрелости, в котором по большинству предметов значились пятерки. А осенью 1908 года Шмаков поступил в Московский университет, на физико-математический факультет. В то время в Московском университете читали лекции знаменитые профессора: Умов, Лебедев, Каблуков, Ключевский, Муромцев, Жуковский, Эйхенвальд, Чаплыгин...

В университете Павел увлекся астрономией. Трудно сказать, что больше всего привлекало его в этой науке, почему он решил всерьез заняться ею. Может быть, мечтательного юношу волновала неизвестность звездного мира, связанная с десятками романтических легенд. А может, чудесные свойства оптических стекол, позволяющих увидеть то, что еще никто никогда не видел. Быть может, ему пришлась по душе сложность математической астрономии, иные задачи которой требовали для своего решения не часы и даже не дни, а месяцы, годы...

Павел вступил в Московское общество любителей астрономии. Под крышей частной гимназии Воскресенского на Мясницкой улице (ныне проспект Кирова) размещалась крохотная любительская обсерватория— одна из первых в России. Здесь начинали свои исследования, впоследствии ставшие астрономами с мировым именем, советские академики С. В. Орлов, директор Пулковской обсерватории А. А. Михайлов. Они уже тогда не были новичками, как Павел Шмаков. Но именно в этой обсерватории будущие знаменитости делали свои первые шаги.

Шмаков занялся практической астрономией. Он решил сконструировать телескоп. Много сил и здоровья отдал Павел этому своему увлечению. На собственные, с трудом заработанные деньги покупал объективы и оптические зеркала. Все это время он жил впроголодь. Но, очутившись в оптической лавке, забывал обо всем на свете и в один раз тратил недельный заработок. Сам Павел постепенно привык к полуголодному состоянию, но очень беспокоился за младшего брата Ванюшку, который поселился у него. Братишка приехал в Москву учиться, и Павел всеми силами старался, чтобы Ванюшка не испытывал нужды, и специально для него откладывал деньги. Они были неприкосновенны. Как и раньше, Павел зарабатывал частными уроками, только теперь времени у него было гораздо меньше. Выручало свободное посещение лекций — результат декабрьской революции пятого года.

Рабочий день Павла начинался в восемь утра, а заканчивался после двух часов ночи. Лекции в университете, библиотека, Воскресенская обсерватория, репетиторство, а ночью, дома, опять книги... Иногда Павел даже сам удивлялся тому, как много можно успеть за один день.

Как-то на несколько дней в гости к сыновьям приехала из Сновиц мать. Увидев веселого Ванюшку и осунувшегося, побледневшего Павла, мать заплакала, — она все поняла...

Полгода строил Павел самодельный телескоп. Построил. но, кроме пятен на луне, которые видны и невооруженным глазом, так ничего и не увидел. В тот вечер, вернувшись домой, он достал из своего фанерного чемоданчика «волшебное стекло», которое вот уже столько лет бережно хранил как память детства, задумчиво повертел в руках и положил перед собой на стол. Затем пододвинул к себе лист бумаги и написал:

«Оптика одна не может раскрыть все тайны мира. Человек должен найти еще какие-то инструменты, которые помогут ему легенду о всевидящем стекле претворить в реальность...»