Лазурный мир [= Синий мир]

Хаст изложил сущность проблемы без обиняков: «Мы починили Транк. Жизнь снова кажется мирной и спокойной. Будет только справедливо, если я вас разочарую: если вы так думаете, вы сошли с ума. Многие из нас не смирились с деспотической властью Царя-Крагена и намерены с ней покончить. Наша попытка может закончиться неудачей — может наступить новая, еще более разрушительная катастрофа. Пользуюсь случаем об этом предупредить, пока у вас есть возможность переселиться с Транка на другие плоты, где придерживаются более традиционных взглядов».

Иксон Мирекс вскочил на ноги: «Скляр Хаст! Не смей вовлекать других в свои махинации! Это недопустимо! Таково мое заключение».

Хаст не ответил.

Семм Войдервег сказал: «Разумеется, я целиком и полностью поддерживаю арбитра! Кроме того, хотел бы знать, каким образом ты намерен осуществить свои нечестивые планы?»

«Мы выводим разновидность ядовитых губок, — ответил за Хаста Роджер Кельсо. — Когда Царь-Краген их съест, он наглотается воды и утонет».

Скляр Хаст отвернулся и прошел к краю плота, чтобы взглянуть на океан. У него за спиной продолжались опасливые споры и пересуды; группами по два, три, четыре человека люди расходились по хижинам.

Мерил Рохан подошла к Хасту; некоторое время они оба молча смотрели в сумрак вечернего моря. Наконец Мерил сказала: «Мы живем в трудные времена — нельзя сказать с уверенностью, что правильно, а что неправильно. Непонятно, что делать».

«Заканчивается целая эпоха, — отозвался Хаст. — Золотой век, век невинности, уходит в прошлое. На плотах начнутся беспорядки, насилие, вражда. Мир никогда не будет таким, как прежде».

«Может быть, так возникнет новый, лучший мир».

Хаст покачал головой: «Сомневаюсь. Если даже Царь-Краген захлебнется и утонет сию минуту, возмущения все равно неизбежны. Возникает впечатление, что это происходит само собой — назрело время перемен. Нужно двигаться вперед — или возвращаться в прошлое».

Мерил помолчала, потом встрепенулась и указала на сигнальную башню Тразнека: «Смотри!»

«...Царя-Крагена ...видели ...на ...северо-востоке ...от ...Квинкункса ...плывет ...на ...восток».

«Слишком рано! — сказал Хаст. — Мы не готовы».

На следующий день Царя-Крагена видели к северу от Транка; он лениво плыл — по всей видимости без определенной цели. Примерно час он безмятежно дрейфовал, сосредоточив глаза-трубки на Транке, после чего подплыл ближе, как бы из любопытства, и произвел нечто вроде краткого осмотра. Семм Войдервег напялил церемониальные одежды и вышел на край плота, приветствуя свое божество ритуальной жестикуляцией и призывными мольбами. Царь-Краген понаблюдал за его кривлянием несколько секунд, а затем отреагировал непонятным образом: вздрогнул, быстро развернулся, всплеснув ластами, и поплыл на запад, щелкая жвалами и то вытягивая, то втягивая щупальца.

Закончив поклоны и заклинания, Войдервег смотрел ему вслед.

Рядом стоял Хаст — когда Войдервег повернулся, чтобы направиться обратно к своей хижине, они встретились глазами. На какое-то мгновение оба неподвижно стояли, разглядывая друг друга с необъяснимой, инстинктивной враждебностью. Хаст не просто презирал Войдервега, как он презирал Иксона Мирекса. Он чувствовал ненависть и отвращение — так, как если бы Войдервег был не совсем человеком, а отчасти крагеном — так, как если бы в жилах Войдервега текла черновато-синяя вязкая слизь, а не человеческая красная кровь.

Через неделю Царь-Краген полакомился губками Бикла, а на следующий день пировал на Тразнеке. На второй день он медленно вынырнул в ста метрах от Транка и снова с явным подозрением изучил этот плот.

Пока Семм Войдервег выбегал, надевая на ходу церемониальную рясу, Скляр Хаст поднялся по лестнице в кабину башни, но тем временем Царь-Краген постепенно погрузился. Вода побурлила водоворотом над куполом его черной головки и разгладилась — море снова стало синим и безмятежным.

Хаст спустился с башни и встретил Войдервега, возвращавшегося в хижину. «Царь-Краген не теряет бдительности! — заявил Семм Войдервег. — Он знает, что на Транке поселились враги! Берегись!» Заступник поспешил прочь — черная ряса развевалась у него за спиной.

Глядя ему вслед, Хаст невольно задал себе вопрос: «Не помешался ли Войдервег?» Возвратившись под открытый навес, где несколько учеников и помощников наперсточника сооружали пару так называемых «тренировочных механизмов», он обсудил такую возможность с Беном Келлом, помощником мастера-наперсточника. Тот не выразил определенного мнения.

«С точки зрения Войдервега сошел с ума ты, а не он, — сказал Келл. — О таких вещах трудно судить. Год тому назад Войдервег выглядел самым разумным из людей. Теперь условия изменились. Вопрос о том, кто из вас разумнее, стоит ребром».

Хаст мрачно усмехнулся. Он потерял вес, его щеки слегка втянулись, на висках появились признаки седины: «Давай-ка вынесем машины наружу — у Мирекса появится новый повод для беспокойства».