Ларе-и-т`аэ

Только уже расставшись с Илери, Арьен окончательно осознал, что случилось — и что еще может случиться... лишь потому и может, что он решил поспорить с судьбой на равных. Потому, что он надумал привезти в Найлисс посольство — и не ради самого посольства, а с тайным умыслом... будь он трижды и четырежды неладен.

Больше всего на свете Эннеари сейчас хотелось остаться одному — да не здесь, не в Найлиссе, а дома, в Долине — чтобы рухнуть пылающим лицом в ледяную осеннюю росу. Как он мог? Нет, но как он мог?! Как ему только в голову пришло? Как только он надумал так страшно, так жестоко рисковать? Жестоко — и настолько безоглядно...

Арьен медленно отнял руки от лица. Ледяные пальцы, совсем ледяные и не согрелись ничуточки... щеки так и горят, а руки все равно холодные, словно он ими снег разгребал.

Уж лучше бы и вправду голыми руками снег разгребать, чем натворить то, что натворил — и ведь как радовался... налаион! Сам, как есть сам все измыслил... не дурным советом, не чужим умом — своим собственным... будь он трижды неладен. Не убеждал никто, не уговаривал... сам решил: дескать, все будет по-моему и никак иначе. Да? Ты в этом уверен — да, Арьен? Только по-твоему? Сперва сказку сочинил, а после живых людей в нее запихал... и ведь не кого попало — друга своего лучшего... а с ним заодно и сородичей своих, чтоб никому скучно не показалось... а ну как не приживутся они в твоей сказке — и что ты тогда делать станешь? Волосы на себе рвать? Бегать кругами и голосить: «Я же не хотел»? Отвечай, идиот! Кому другому можешь горделивые рожи корчить — а вот перед собой гримасничать нечего, никто тебе не поверит... себе ты обязан ответить.

Да, о любви между эльфами и людьми историй ходит без счета что у людей, что у эльфов... вот только не все истории тем кончаются, что жили с тех пор влюбленные долго и счастливо, а может, и посейчас живут. Кое-кто и в самом деле был жив совсем еще недавно — и даже оскорбления ради такую жизнь нельзя назвать счастливой. Люди о подоплеке этих историй знают не все — те из них, кто знает все, нипочем не расскажет — да и забывать они горазды. Слишком недолго они живут, чтобы уметь помнить. Вот уже триста лет, как Долина закрыта для людей, а человеческие города запретны для эльфов. Три сотни лет по человеческому счету долгий срок. Все успело позабыться, одни легенды остались... да, именно легенды, пленительные прежде всего стариной своей, и прелесть старины застит их мучительный ужас. Слишком уж эти предания прекрасны, вот в чем беда. Но ведь для Арьена никакие это не легенды. Это несчастье, пристигшее его сородичей всего каких-то пять-шесть сотен лет тому назад... тех, кого он знавал лично... да и не для одних только эльфов подобные истории, бывает, заканчиваются скверно... так как же он мог? Как он мог пожелать этого? И кому? Лерметту? А с ним заодно... нет, ты от себя глаз не прячь, ты скажи, кого тебе мечталось увидеть с ним рука об руку!

Самый страшный, самый тщательно оберегаемый от людей эльфийский секрет — только те из людей о нем и знают правду, кому на своей шкуре довелось его испытать: слишком уж он дорого когда-то эльфам обошелся. Давно, в древние еще времена... не по человеческому счету, а на самом деле древние. Слишком многие жизнью расплатились за открытую тайну — потому и живут эльфы раздельно с людьми, на особицу. Чтобы накрепко забылось то, что когда-то знал всякий встречный-поперечный: полюбив кого-нибудь из эльфов, человек получает вечную молодость, а ответная любовь одарит его вечной жизнью. Нет в этом никакого волшебства, одно лишь естество... и пошутило оно поистине страшно. Сколько же в те дальние годы было людьми у эльфов чудесных юношей и девушек похищено, силком обвенчано, убито — и не всегда легкой смертью! Неужто так трудно понять, что никаким насильством с эльфами длиной жизни не сравняешься? Да и просто переспать никак уж не довольно: испокон веку разбитные девчонки кувыркались на сеновале с заезжими остроухими красавчиками, да и молоденькие эльфийки иной раз не прочь провести ночку-другую с разудалым воином из людей — будет потом что вспомнить! Отчего бы и не подарить друг другу немного радости — мимолетной и никого ни к чему не обязывающей? И что — хоть один из участников подобного действа подцепил от эльфов бессмертие или хотя бы долгую юность? Да ни в жизнь! О любви речь идет и только о любви... как будто от этого хоть кому-то легче.