Ларе-и-т`аэ

Понимание пронзило Орвье насквозь. Так вот зачем Эвелль хладнокровно уложил этих семерых, хотя мог бы взять их живьем! Не для того, чтобы времени лишнего не тратить и не для того даже, чтобы людей своих поберечь — нет! Для того, чтобы восьмой, оставшийся у ворот, влетел вовнутрь с вытаращенными глазами и диким воплем. Чтобы ему с перепугу один пират за десять показался. Чтобы все, кто засел в хлеву и тем более в доме, уразумели: там, на лесной закрайке, народищу многое множество, а уж в гуще леса так и вовсе немеряно! Чтобы наемники не выскочили из дому, похватав оружие — пиратов, пожалуй, поменьше будет, и не сказано, чья возьмет и какой кровью! Пусть думают, что в лесу и впрямь врагов больше, чем елок. Пусть заложат ворота на засов, да покрепче! Пусть сами захлопнут капкан!

— Предлагаю сдаться! — прокричал Эвелль. — Выходить по одному! Оружие на снег, руки за голову! Сначала лесник с семьей, потом остальные!

— Ори, пока глаза не лопнут! — донеслось из-за частокола. — А нам и здесь хорошо!

— Сунься, попробуй! — подхватил другой голос. — У нас арбалетов на всех хватает!

Эвелль коротко повел плечом, и Легарет выступил вперед, вскидывая лук.

— Нет, — не оборачиваясь, бросил Эвелль. — Не ты. Аннехаре передай.

И тоже правильно — степняк с луком управится половчей пирата.

Огонь полыхнул так внезапно и ярко, что Орвье поневоле прикрыл глаза — а когда вновь поднял веки, зажигательная стрела уже достигла своей цели. Огненный цветок разом раскрылся на верхушке частокола, истекая смоляным нектаром, а следом поползли, змеясь, темно-алые дымные струйки.

— Еще одно лишнее слово, — крикнул Эвелль, — и мы продолжим — по стреле за каждое. Арбалетами огня не загасишь. Я жду.

Орвье вновь прикрыл глаза. Амбар, хлев... берестой или соломой крытые? Какая разница... огнем возьмется сразу в любом случае.

— Что тебе надо? — спустя некоторое время донеслось из-за частокола.

— Я сказал. Выходит семья лесника, потом остальные.

— А кто нам мешает их первых на тряпочки порезать? — глумливо проорал голос из-за частокола. — Нам-то терять нечего!

Лицо Эвелля отвердело.

— А тогда, — прокричал он особенно отчетливо, — мы сперва заложим ворота снаружи, а уже потом продолжим. Вам есть что терять.

За воротами раздался многоголосый шум.

— Выбирайте! — и снова Эвелль без особого напряжения перекрыл общий галдеж. — Найлисский суд потом — или я сейчас!

За частоколом приумолкли. Орвье отлично понимал, о чем сейчас призадумались пойманные в ловушку наемники. Ничего особенного понатворить они, судя по всему, не успели. За пленного лесника много не спросят... да и вообще при таком раскладе главный ответчик для суда тот, кто заплатил наемникам и отдал приказ. Так что суд, может, и помилует — а вот обладатель властного голоса там, в лесу... этот миловать не станет. Так не лучше ли...

— А где нам ручательство, — неуверенно донеслось из-за частокола, — что тем, кто бросит оружие, тут же глотки не перережут?

Здоровенная лесина, в которую воткнулась огненная стрела, взялась пламенем уже всерьез. Она горела неровно и жарко, то и дело потрескивая, время от времени шипя и выплевывая на снег комочки огня.

— Мое слово, — не задумываясь, ответил Эвелль. — Тех, кто сложит оружие и даст себя спокойно связать, никто не тронет. Тех, кто не захочет, убьем на месте. Слово адмирала Эвелля.

Гвалт, поднявшийся за частоколом, превосходил все предыдущие крики, но невнятным назвать его было нельзя. Он вполне явственно складывался в нечто вроде: «Вот бы так бы вот сразу бы и говорили бы!»

Отличная, однако, штука — репутация, подумал Орвье. Оружие — это хорошо, умение им владеть — и того лучше, талант стратега и тактика — и вовсе бесподобно... а репутация сильнее их всех. Одно имя Эвелля способно заставить дрогнуть целую банду... как раз потому, что он и оружием владеет отменно, и талантом полководца не обижен, и слово свое держит крепко, как абордажный топор.

— Мы сдаемся, — нестройно проорал хор наемников.

По кивку Эвелля четверо пиратов направились к воротам. Аннехара присоединился к ним — пятым. Орвье с такой силой стиснул кулаки, что ногти вонзились в ладонь почти до крови. Пылающий частокол заливал все вокруг беспощадно ярким светом, и идущие к воротам пятеро были видны, как на ладони. Вот сейчас наемники как опомнятся да как возьмутся за арбалеты...