Ларе-и-т`аэ

Внезапно до слуха Арьена долетел не крик даже — эхо... эхо зова, мольбы, ужаса — и Эннеари нырнул в разбегающиеся его круги... сейчас, пока не разгладились их следы, пока не выровнялась темная вода... темная и прозрачная вода... стрела беззвучно пронзила ее до самой глубины — и на поверхности пруда возникло отражение Шеррин. Самого Арьена в пруду не было... что ж, и вправду ведь не было — а Шеррин была, испуганная, как в тот день. Арьен поднес руку к пруду, желая коснуться, утешить — но водное зеркало не принимало его отражения, его не было рядом с ней, не было! — и глаза Шеррин, зеленоватые, цвета орехового меда, по-прежнему подплывали болью... а потом чья-то незримая рука протянулась и сорвала с пруда водную гладь вместе с отражением; вода, лишенная поверхности, вскипела, взмыла кверху ледяным паром — и Арьен ринулся в эту липкую, холодную муть, ринулся следом за Шеррин без страха и колебаний, ведь на страх просто не было времени, потому что если он ее не найдет, не отнимет у похитителя, не спасет, то и ему не жить, потому что жить ему станет незачем, это же так ясно...

Эннеари бежал сквозь мерзкую муть так, как еще никогда не бегал, и земля откликалась на его шаги шепотом звонким, словно клинок, скользнувший по точильному камню. Встречный ветер снегом запечатывал рот, заледенелые ветви наотмашь хлестали его по лицу, по обнаженной груди, животу, босые ступни проламывали некрепкий еще лед, и он в отместку резал их в кровь — это все было неважно. Важным было одно — добежать, догнать, настигнуть... даже и сейчас, со связанными ногами — добежать... но тут петля захлестнула его ноги намертво, зачарованная веревка дернула его за лодыжки, деловито поползла вверх по телу — Арьен вскрикнул, упал...

... и проснулся.

Веревка и в самом деле стягивала его намертво — зачарованная веревка, это Эннеари понял сразу, такую не обманешь тайным напряжением мышц, такую не сбросишь, она все равно последует за тобой... вот ведь гнусь какая!

Арьен прерывисто выдохнул — и над головой у него воздвиглась куда большая гнусь.

— Вот ты и пришел, — ласково произнес Териан. — Сам ведь пришел. Прибежал даже. Не солгала ваша девка.

Арьену захотелось закрыть глаза: Териан был не страшен даже, а жуток — той же самой жутью, что и недавний сон. Казалось, Териан весь составлен из разных кусочков: глаза спокойные и даже веселые, рот подергивается от нетерпения, дыхание тяжелое и довольное, словно Териан только что любовью занимался и еще не успел дух перевести, а кончики пальцев дрожат от омерзения. Пожалуй, он все еще был хорош собой, когда бы не это спокойное предвкушающее веселье во взгляде — да еще отстраненное превосходство обладателя тайны. Одной-единственной тайны: что он сейчас сделает с беспомощным, с ног до головы связанным Арьеном... и ведь сделает: кругом ночной лес, нигде ни души, зови на помощь сколько влезет, покуда на крик не изойдешь — все едино никто не откликнется.

— Знаешь, рот я тебе затыкать не буду, — мечтательно сообщил Териан, словно бы отвечая на его невысказанные вслух мысли. — Я хочу слышать, как ты будешь кричать.

Уж кто бы сомневался!

Териан медленно вытянул нож из поясных ножен; задумчиво поиграл им.

— Вот так, — мягко до дрожи произнес он. — Так будет хорошо, правда? Теперь ты не будешь на наших девок пялиться.

И тут Эннеари понял, что именно задумал Териан. Мысль настолько жуткая, что Арьен целую вечность — мгновение, а то и два — не мог в это поверить. Ему внезапно сделалось холодно — и не потому, что он был бос и обнажен до пояса. Не потому, что лежал на снегу. Так холодно ему не было еще никогда. Даже год назад, на перевале, когда снежная лавина равнодушной рукой мяла его избитое тело, выдавливая из него жизнь. Этот холод не имел со снегом ничего общего.

Териан не торопился. Он ждал, пока пленник в полной мере осознает, почувствует, прочувствует, что он один. Один — и в полной власти Териана. О да, Эннеари это очень даже понимал.

— Если хочешь, можешь плюнуть мне в лицо, — радушно предложил Териан, мало-помалу приближая нож к вожделенной цели. — Знаешь, некоторым почему-то нравится.

Один, совсем один... Свет и Тьма — здесь и сейчас ему ничто не поможет, даже ни-керуи... оно может спасти только от боли, только от пыток, но не...

— И ты сделаешь нам хороший подарок, — улыбнулся Териан. — Ты подаришь нам войну.

Даже Акеритэн, заклятье мгновенной смерти — последнее средство, легкая дорога в небытие... на которое он не имеет права. Этот сумасшедший ублюдок и сам вознамерился его убить, когда натешится досыта, и вдобавок убивать эльфов его явно кто-то научил... но вряд ли Териан успел достаточно поднатореть в убийстве эльфов, как следует — а значит, нет у Эннеари права на легкую смерть, если есть хотя бы тень надежды на...

— И не будешь пялиться, — прошептал Териан; шепот сорвался с его губ облачком невесомого пара. И в это самое мгновение острие ножа, ведомого его рукой, погрузилось в левую глазницу ненавистного эльфа.