Лакировка

И его ответ тоже был нейтральным. Он сказал, что пациенты Перримена хвалят его: не отстает от времени, добросовестен, хороший диагност. Что же касается его собственного мнения, то Перримен, по-видимому, умен, но особой симпатии у него не вызывает. Говоря все это, Хамфри сознавал, что в его словах проскальзывает накопив­шееся раздражение: слишком часто ему казалось, что доктор пользуется особым вни­манием Кейт.

Брайерс словно бы согласился с ним. Он сказал, что они получили некоторые све­дения из больницы, где Перримен проходил стажировку. Один из лучших их стажеров. Они не могли понять, почему он предпочел стать просто практикующим врачом.

— К чему все это ведет? — спросил Хамфри.

— Да, собственно, ни к чему. Ничего важного. Немного странно, только и всего. Но в нашем ремесле лучше не отмахиваться от странностей. Вы знаете, что старуха держала дома пачки банкнот. Расплачивалась ими по счетам — почти единственные ее расходы, и довольно-таки небольшие. Тут вы были правы. Скупа она была на редкость. И аккуратно записывала номера своих банкнот в особую книжечку. Нам известны номера всех банкнот, которые были в доме, когда ее убили. Счет у нее был в банке Куттса. Пару более давних банкнот мы нашли — но ни единой из тех, которые были в тот вечер в доме. Мы обшарили все лондонские магазины — ничего. Только две десятки, которые прошли через ее руки примерно год назад. Я ведь вам уже про это говорил? Номера были в ее записной книжечке за семьдесят пятый год и помечены точкой, означавшей, что она оплатила ими счет. Затем ими уплатили до другому счету. Вполне естественно для нормального денежного обращения. Уплатил доктор Перримен. В газетный киоск на Пимлико-роуд. Он покупает там газеты много лет. Они его хоро­шо знают. Он часто платит банкнотами.

— Среди людей его профессии это не такое уж исключение.

— Совершенно верно. Но я не люблю бросать без объяснений даже мелочей, а потому пригласил его сюда. Он был несколько растерян, однако отвечал с полной откровенностью. Да, она всегда платила ему банкнотами. В его счетных книгах такие гонорары не отражались. Чтобы не платить налогов, это понятно. Он сказал примерно то же, что и вы сейчас: что многие частнопрактикующие врачи предпочитают полу­чать гонорар наличными. Он делал старухе скидку в тридцать процентов. По-видимому, оба считали, что это очень удобно и выгодно им. Взаимная услуга, так сказать.— Брайерс продолжал: — Разговор был поучительный. Он по-своему фигура. Был откро­венен, ничего не скрывал. Как, по-вашему, это похоже на правду?

Сам он, по-видимому, так и считал. Иначе он не делился бы этими сведениями с такой охотой. Если бы речь шла о некоторых других знакомых Хамфри, он был бы более скрытен.

Хамфри улыбнулся — едко, а не весело — и сказал:

— Прежде я считал, что в денежных делах люди чаще всего честны. Теперь мне иногда кажется, что таких вообще нет. Разговаривая с Перрименом, думаешь, что он человек с высокими принципами. И, полагаю, так оно и есть. Леди Эшбрук при всей своей скупости казалась воплощением порядочности. И, полагаю, так оно и было. Но они спокойно, без всякого смущения идут на подобное мелкое мошенничество. Все по­мешались на деньгах. Да, я с вами согласен, это похоже на правду.

Брайерс был доволен и, впав, как это с ним случалось, в церемонный тон, побла­годарил Хамфри за то, что он уделил им столько своего времени, а затем уже без особых церемоний, посмеиваясь про себя, заговорил о любовных неприятностях одного из своих подчиненных. Полицейские ведь не святые, а среди служащих в полиции женщин много молодых, и некоторые из них не особенно склонны упираться. Вот один из ребят и вляпался в историю, сказал Брайерс: связался с такой, а она оказалась кре­мень девка — вцепилась в него и не отпускает. Опасности подстерегают оперативника со всех сторон. И вот — последний тому пример.

Брайерс говорил, как когда-то в молодости. Но он не пожелал сказать Хамфри, о ком идет речь и почему эта история так его забавляет.

19

Два дня спустя Кейт, приготовив мужу обед, отправилась с Хамфри к Перримену в его дом на Блумфилд-Террас, то есть, формально говоря, в Пимлико. Пимлико, район, примыкающий к Белгрейвии с юга, был самой крупной из лондонских застроек XIX ве­ка, но не пользовался популярностью среди богатых людей. Викторианские титулован­ные старухи строго предупреждали девиц на выданье: «И думать ему не позволяй, что согласишься жить южнее Эклстонской площади!» В действительности же дома на Блумфилд-Террас ничем не отличались от домов Белгрейвии.

Хамфри и Кейт шли неторопливо, радуясь, что они одни. Вечер был жаркий и душный, но и это им нравилось, хотя такая погода стояла уже много недель. Кейт сказала:

— Не помню уже, когда я в последний раз где-нибудь была вечером. Так приятно!

Строго говоря, это было не вполне точно: еще не прошло и недели с тех пор, как она обедала у Тома Теркилла. Но бывает точность иного порядка, и Хамфри понял ее именно так. Они шли под руку по темной улице мимо церкви святого Варравы.