Лабиринт для Минотавра

Сначала он решил, что видит плотный клубок ослепительных нитей. Из таких в древности вязали шерстяные носки, свитера и варежки. Только здесь его не пустили по полу, где он мог стать легкой добычей игривого котенка, а повесили в пустоте ни на чем. Внутрь поместили нечто еще более ослепительное, скворчащее, будто в коконе шевелилась куколка, завершившая цикл метаморфоза и готовая прорвать плотную оболочку шелковых нитей, чтобы явить себя наблюдателю во всей славе. Однако нити растягивались, напрягались, на них возникали чередования вздутий. Корнелий протянул руки к этому клубку, и только в это мгновение понял, насколько могут не совпадать их масштабы! Крошечная точка, бестелесная, воображавшая, что у нее есть какие-то там руки, и огромная полыхающая звезда спектрального класса голубых гигантов, рядом с ней остро осознаешь собственное ничтожество.

И нити вовсе не нити, а колоссальное астроинженерное сооружение, нечто вроде Сферы Дайсона, собранное из замкнутых сегментов, охватывающих звездную систему по угловым направлениям к плоскости эклиптики. Если тело Корнелия не могло его слушаться ввиду полного исчезновения, глаза послушно различали то, что комиссар желал увидеть. Ему показалось, что в свете звезды возникли спеклы – темные точки временного ослепления, на самом деле – планеты, они вращались вокруг звезды. Планетарная система почти такая же, как и у Солнца, – ближайшие к светилу принадлежали земной группе, дальше – газовые гиганты, окруженные роскошными кольцами, им бы позавидовал и Сатурн. Мегаструктура учитывала орбитальное движение планет, плавно изгибаясь там и тогда, где могли пересечься их пути. Сфера инопланетного Дайсона казалась живой, а возможно, таковой и являлась. Может, Корнелий заблуждался, приняв ее за искусственное сооружение, а на самом деле она – разумное существо или, точнее, – вещество, в своем эволюционном развитии достигшее воистину космического масштаба? Точно так, как в романе древнего сочинителя Лема таинственный океан Солярис полностью поглотил родную планету, управляя ее движением в неустойчивой системе двойной звезды, так и здесь эволюция заставила некое существо развиться до космических масштабов, чтобы противостоять… чему?

И когда Корнелий понял – чему, он рванулся назад, прочь, обратно через запутанные извивы червоточины. Туда, откуда явился в этот мир, не соображая, не отдавая себе отчета, даже на крохотные движения мысли не оставалось времени, лишь вопя на всех диапазонах излучения: «Прочь! Спасайтесь! Бегите!», ощущая – он не единственный наблюдатель этих последних мгновений, прежде чем сверхновая все же вспыхнула, невзирая на оковы, которые пытались на нее наложить творцы мегаструктуры. И он бежал, спасался, чувствуя вновь возникшим телом на спине и затылке адский жар. Раскаленная волна катилась за ним по пятам по узкому каналу червоточины, он несся среди толпы таких же любопытных и безалаберных, кого их любопытство и безалаберность застали врасплох, если не сказать – погубили, ибо кто мог тягаться со скоростью распространения ударного фронта взрыва сверхновой? И кто мог хоть что-то противопоставить катастрофе галактического, а может, и межгалактического масштаба? Вспышка по яркости затмила спокойное и беспокойное горение миллиардов звезд во всех спиралях Млечного Пути. Лишь творцы мегаструктуры в своей наивности, что сочеталась с поистине космическим могуществом, тешили себя уверенностью, что могут справиться с неизбежной гибелью своего светила. Не справились. Не смогли. Ошиблись в расчетах. И лишь одно искупало их гордыню – они пытались, и только одно казалось милосердным – они погибли мгновенно.

А потом Корнелий нашел себя все так же стоящим у огромного экрана, уткнувшись в него лбом и ладонями, будто стараясь выдавить его, прорвать пленку высокопроводящего слоя, чтобы оказаться на экспериментальной площадке, где происходило жуткое. Он в миниатюре видел взрыв сверхновой. Но если там ее пытались сдержать нити колоссального астроинженерного сооружения, то здесь над ее усмирением работали лазерные буры, перешедшие в импульсный режим излучения, награждая новоявленную звезду столь же колоссальными по мощности уколами. Они как хирургические инструменты пытались одолеть разрастающуюся опухоль, но получалось скверно.

– Канал выходит из-под контроля…

– Не удается закрыть червоточину…

– Класс сингулярности неопределен…

Тишина переполнялась голосами – поначалу холодными, бесстрастными, но затем все более паническими:

– Прошу срочно дополнительных мощностей…

– Прерывание квантовых цепей…

– Обнаружена паразитная модуляция исходящих…