Лабиринт для Минотавра

Когда Телониус вглядывался в зеркало корабля через очередной визор, ему вдруг увиделось, как сквозь мезонный слой проступило отражение лица. Единственным изъяном являлась паутинистая трещина на лбу, но во всем другом оно было столь отчетливое, что Телониус оторвался от визора и вгляделся в океан Юпитера, ожидая там обнаружить оригинал. От взгляда в бездну закружилась голова. Он ощущал физическую тяжесть пристального взора оттуда, из-за пелены облаков.

Пришлось закрыть глаза, подождать, а затем отрегулировать визор, чтобы различать лишь имеющее отношение к кораблю. При этом у Телониуса возникла мысль: починка зеркала – ничто иное, как починка лика, отраженного в нем, устранение повреждения, трещины-во-лбу. Он отогнал столь нелепую идею и приступил к осмотру мезонного слоя отражателя. Для этого следовало совершить полный обход зеркала по периметру, от одной башни импульсного движителя к другой, от одного спектрального перископа, похожего на громоздкий стояк со вздутиями окуляров, к другому. Система на первый взгляд архаичная, но в подобной архаичности на деле крылся высочайший уровень надежности. Ничто в ней не могло дать сбой, даже в случае тяжелой аварии, разве что не нашлось бы никого, кто смог бы ею воспользоваться, но в подобном гипотетическом случае нечего и пруд городить. Даже в самих визорах отсутствовала электроника, все построено на примитивной системе призм. Система преобразовывала отраженный от мезонного слоя поток в чередование ярких радужных полос, а любая аномалия в отражателе превращалась в темную линию поглощения – толстую или тонкую, как нить, в зависимости от обширности повреждения. Встроенный калибратор – обычный верньер, он подкручивался и фиксировал места повреждений. Ничего сложного, справится и отпрыск, и космоплаватель, которого крепче и крепче сжимало в тисках растущей гравитации.

Неудобством калибровочной системы являлось количество перископов, через которые делались замеры. Размер зеркала чудовищный – почти тысячу прыжков в поперечнике Для проведения этой работы необходимо участие двух-трех членов экипажа, чтобы уложиться в стандартную вахту, но Телониус был один, и сколько потребуется на диагностику – никому не ведомо. Когда он это понял, сделав четыре замера, то связался с мостиком.

– Дистанционной калибровке доверять не следует, – сказала Ариадна. – Судя по данным с интерферометров, расхождение значительно.

– Он не успеет сделать все замеры, – сказал Корнелий. – Градиент гравитации растет быстрее стандартной модели Лавуазье – Юрковского, а следовательно…

– …следовательно, пойду я, – сказала Нить. – Мне на мостике делать нечего. Импульсные движители сдохли окончательно. Если прорываться на поверхность, то лишь на прямоточнике. Я не специалист по прямоточнику.

– Гм, – с сомнением пробурчал Корнелий. – А как с переносимостью перегрузок?

– А как вообще с пониманием происходящего? – парировала Нить. – Вас беспокоит гравитация или вы не понимаете, как вообще возможно макроквантовое смешение? Спутанность времен, пространств и состояний? Вы, Корнелий, понимаете, что происходит?

– Нет, – сказал Корнелий. – И я с трудом заставляю себя об этом не думать. Иначе… иначе мы сойдем с ума. Хотя… я верю в разум и его способность выдерживать и не такие парадоксы. Поэтому… воспринимай его как вспомогательного кибера, который вообразил себя личностью.

– Если вы мне еще объясните, почему осознавший себя кибер именуется Телониусом. – В голосе ее слышалась улыбка, но саму улыбку, конечно же, никто не увидел.

– Не могу сказать точно, я не специалист в позитронных мозгах, – ответил Корнелий, – но в качестве рабочего предположения как вам такое: он взял имя джазового музыканта двадцатого века. Было в то время популярное направление в музыке – джаз. И Телониус, точнее – Телониус Монк был джазовым пианистом. Если хотите, могу отыскать кристаллозапись в библиотеке.

– Чем он еще был знаменит? – Нить поднялась из ложемента, гладкая поверхность демпфер-скафандра прорезалась экзоскелетными усилителями, сделав его похожим на скафандр высшей защиты. Их любили изображать в изданиях старинной фантастики. Демпфер-скаф увеличился в объеме, и не верилось, что внутри находилась миниатюрная хрупкая девушка.

– Ну… – потянул Корнелий, – например, тем, что вел себя эксцентрично даже на фоне коллег-музыкантов… у него была весьма оригинальная манера игры на рояле… впрочем, это не имеет отношения к делу. Главное, воспринимайте его… воспринимайте его…

– Не беспокойтесь, – сказала Нить. – Я постараюсь себе внушить, что ничего необычного не происходит.

– И постарайся не спрашивать, что случится через миллиард лет после конца света, – сказала Ариадна. – Обещаешь?

– Нет, – ответила Нить. – Вот этого обещать не могу. Я жутко любопытная. Будь здесь примары, они бы научились дышать Юпитером. Вот я и попробую.

12. Ленты