Куб

Ребятишки встают, постанывая и пофыркивая, как вынырнувшие из проруби моржи, и прибирают кухню. Словно и не было мандража, стрёма, натянутых нервов. Все враз становятся бодры и веселы. Полизывая сухие губы, передвигая одеревеневшие ноги, спускаюсь вниз. На меня нападает заморочка насчёт того, брать ли у Олега мой догон сразу и нести его в баяне к себе домой, или же мозга не ебать и не стрематься, таская это палево, а доверить хранение продукта Олегу, зная, впрочем, что Олег спиздит всё, что только можно. Видимо, под влиянием пост-приходной эйфории малодушничаю и соглашаюсь на второй вариант. Временно расходимся по домам, договорившись подойти всем вместе встречать девочек на платформу пригородного сообщения в 12-00.

Сижу на кухне, помогаю маме резать салаты, слушаю Башлачёва и с огромным энтузиазмом читаю матери многочасовую лекцию о судьбе Александра Башлачёва и прочих кумиров прошлых лет.

В дождливый и пасмурный полдень по-странному возбуждённый и противоестественно суетливый молодой человек топчет асфальт платформы "Дегунино". Из-под тюлевой занавески совсем не по-весеннему густой и непроглядной мороси выплывают очертания электрички. Вот она тормозит, и из дверей первого вагона появляются две пассажирки - Инна и Аня З. Торопливые поцелуи, торопливая радость, якобы по поводу самой встречи, а не её повода.

- Паш, мы тя поздравляем с днём рожденья... всего тебе хорошего... ты уж извини... денег у нас не было. Вот тебе маленький подарочек - зато от души.

В мою ладошку суётся "Киндер-сюрприз". Вот бляди мелкие! Могли бы хоть чего-нибудь помазовей привезти. Привыкли на халяву винтиться. Ты посмотри на них! Инна-то вон того гляди из штанов выпрыгнет в порыве поскорее втереться - хоть под ближайшим кустом.

Но ни это, ни хреновая погодка, ничего на свете не может омрачить чудесного ощущения заряженности каждой клетки тела яростной, прущей вон энергией, окрыляющей ноги и мозги. Спускаясь с платформы, встречаем Олега, А. и Игоря.

Подъезд Паши Е.. Меня всегда занимал вопрос: почему мои винтовые коллеги вечно норовят выбрать для своей бурной деятельности именно те подъезды, в которых проживает кто-то их друзей или знакомых, а не первый попавшийся подъезд. Чтобы было что ответить на вопрос въедливого жильца "а вы к кому?" Скорее просто из-за существования успокаивающего эффекта от осознания некого эфемерного призрачного присутствия знакомой живой души в этих холодных казённых стенах.

Олег чинно присаживается на ступенечку, открывает пасть своей потрёпаной, неоднократно залитой кислотой, пересыпаной йодом и фосфором легендарной сумки и лезвийцем срезает запаяный носик пятикубовика. Гостьи закатывают свои рукавчики, невозмутимо и деловито осматривая свои масенькие изящные трубопроводы для транспортировки ширева. Есть для нарка теребящий душу терпко-горьковатый кайф в наблюдении за чужой вмазкой (разумеется, если он сам хорошенько задвинут). Чувство воплощения, оживления собственного отражения в зеркале, ощущение встречи с изнанкой самого себя. А тут ещё эта редкая возможность созерцания себя со стороны сочетается для меня с ещё одним странным смутным ощущением. Наблюдение за тем, как Олег втюхивает раствор в юных девочек с их такими вот умилительными, такими вот детскими личиками, и вот они уже валяются навзничь, тяжело дыша и постанывая, словно после хорошей ебли - всё это шоу приносит какую-то распутную садо-мазохистскую усладу глазу. Зрелище растления, низвержения ребёнка? (женщины? женщины-ребёнка?) в душевную грязь. Впрочем, всё это оптический обман, иллюзия. Эти две девочки достаточно порочны, чтобы тем самым портить чистоту жанра, обесценивать, приземлять и опошлять реальную подоплёку моего распутного виденья этой сцены.

В полку счастливых прибыло. Теперь нас уже шестеро таких нарядных, и мы стайкой бодрых и шумливых птах несёмся ко мне домой. Как всегда, самыми неукротимыми болтунами выступают Игорь и Инна. Игорь с хохотом втирает всем весьма забавные на его взгляд бредни про каких-то общих и необщих полузнакомых. Инна хвалится тем, что сама связала себе "очень милую кофточку". Ну да и вправду - на заморочке ещё не то свяжешь, слона поди обвязешь в головы до пят. А тут и обвязывать-то нечего - в девочке весу-то всего 48 кг. Олег с А., как обычно, немного на отшибе беседуют о бесчисленных нюансах фрейдистских толкований человеческого бытия. Я периодически присоединяюсь то к одним, то к другим.

Заумные словесные заморочки продолжают сменять одна другую, наслаиваясь и переплетаясь промеж собой, когда мы сидим за праздничным столом, почти игнорируя разнообразные явства, но налегая на чай с сахаром. Я демонстрирую девочкам мои стихотворения (все остальные их уже читали-перечитали). Олег демонстрирует всем свои новые картинки. Игорь и Инна демонстрируют буйство и неугомонность речи. Да так, что время от времени просто заёбывают этим всех остальных, т.к. не дают вставить и слова в этот нескончаемый поток сознания, причём сознания вконец охуевшего, сошедшего с катушек и слетевшего с петель от действия первитина.