Звало меня...
Часть 3. Месячный цикл.
Я путаю явь и сон. Мне всё время не везёт: как только я осмеливаюсь идентифицировать тот или иной образ, как увиденный мною во сне, я немедленно сталкиваюсь с ним лицом к лицу наяву. Видимо, стоит вовсе перестать делить увиденное и прочувствованное на сны и явь. Пусть всё будет едино. Не всё ли равно?
Время летит со стремительностью какой-то ополоумевшей птицы. Ещё совсем недавно был апрель, и я справлял свой день рождения, и сам господин Первитин сидел за моим столом и праздновал свою победу над моей ремиссией, немало посопротивлявшейся его атакам. А теперь за окном уже опять зима. Моя северная страна вновь помимо моей воли растворяет меня в себе. Край физического и душевного холода.
Я торчу уже неделю почти что без перерывов. Такого плотного графика за мною раньше никогда не водилось. Дело в том, что Олег отдаёт мне таким образом деньги за ЛСД. Мы тут с ним взяли на двоих марочку кислой у старика Ромы, так вот Олег мне и отдаёт свою часть денег, которую я внёс за него. Отдаёт он мне их винтом, т.к. тратить какие бы то ни было деньги на что-то иное ему в последнее время совсем не свойственно. Я и не возражаю против такой формы расчёта. Но сейчас чувствую, что надо хотя бы отдохнуть немного. Не могу я торчать марафонами. Здоровье не позволяет.
Про ЛСД рассказать? Не буду. Это тема для отдельной книги. А лучше - научной статьи. А касаться этой темы вскользь, походя, не стоит.
Время летит ополоумевшей птицей. Летит не вперед, а, мне всё кажется, куда-то вниз. Я сижу на кухне один, пялясь в ночь, и передо мной мелькают образы, застрявшие по тем или иным причинам в памяти за прошедший 99-ый год. Год этот прошёл под девизом "Не чаще чем раз в месяц !" В среднем так оно и получалось: месячный цикл. Не поймёшь даже с такой периодичностью - вроде наркоман, а вроде и нет. Раз в месяц - смех. Сейчас только вот чего-то я зачастил. Видно, винта не обманешь: биться раз в месяц всю жизнь не получится. Если бы можно было бы - никто бы и не старчивался до чертей. Вот и у меня перестало получаться. Олег почти каждый божий день приходит, привозит дозу с очередного варочного флэта. Задул вот тут по-зверски в левый локтевой сгиб. Фуфляк огромный, рука болит и не разгибается почти. Ну да ладно, это всё лечится. Не лечится голова...
Бегом съебавшись с лекции, "которую-нельзя-пропускать", я перемахиваю через станции, переходы, эскалаторы, автобусы, газоны и проулки, бегу по головам прохожих, давясь сжатым, свёрнутым в липкий пыльный комок московским воздухом, захлёбываясь высохшими слюнями. Я спешу к себе в район. Сегодня Олег с А. мутят на флэту, где до недавнего времени доживал свои дни дед одного из наших приятелей Пэпа. Дед двинул кони, и хата временно пустовала. Пэп (сам не будучи наркоманом) милостиво разрешил нам сварить, вмазаться и отвиснуть в этой тихой гавани. В квартире покойника нет телефона, а как туда рулить, я не знаю. Я вынужден, залетев в своё жилище и, для очистки совести убедившись по телефону, что ни Олегона, ни господина А. нету дома, сидеть и тупо зекать в окошко, нервно подёргиваясь от противной убеждённости в том, что раствор уже готов и поделен. Сижу как мудак и жду, пока за мной зайдут и поведут туда. Ебливая учёба! Вечно я последний на раздаче. Всё равно ведь до конца этой драгоценной лекции я не досидел. Мог бы и заранее это предугадать.
Звонок. Это они. Быстрой походкой пилим на хату к мёртвому дедуле.
- Паша! Олег сегодня пиздатый сварил!
- Оставили нормально?!!! Ну нормально оставили-то? Куб хотя бы? А?!!...
- Да не ссы. Ну как договаривались. Получишь ты своё.
- Не бодяжили?
- Паша, вот скажи мне: за каким хуем ты задаёшь вечно этот вопрос? Если мы его бавим втайне от тебя, то мы бы тебе в этом всё равно не сознались, ведь правда же? Ну! А если мы не делаем этого, то ты только зря обижаешь нас такими вопросами.
- Ладно, по хую. Всё равно я никогда этого не узнаю. Остаётся только вам верить по старой дружбе. Хотя... Хотя, конечно, нарик всегда наебёт. А лучше всего вообще поспевать "к первому половнику".
- Вот-вот. А то где это видано, чтобы кайф человека ждал, а тем более искал.