Куб

Пятый этаж "хрущобы", унылой и обшарпанной, как сама старость. Солидная металлическая дверь, утробно проурчав ключом, нехотя открывается. В малогабаритной квартире покойного ветерана царит мерзость запустения. Аскетично-архаическая обстановка, пыльно, воняет кошкой. Единственным живым существом, населяющим эту конуру после кончины хозяина все последние две недели, был кошак, который, оставшись один на один с запертой дверью в туалет, благополучно и обильно срал везде, где ни попадя. Помимо кошки, в хате чувствуется тот самый специфический застойно-кисловатый запах старости, который трудно передать словами, но который почти всегда сопровождает стариканов. Итак, пыль, ободранные местами обои, обгоревший косяк и плинтусы в одном из углов, засохший кошачий кал на полу, который всем в падлу убирать, старенькие продавленные диванчики, драненькие затхлые подушки. Атмосфера, достойная какой-нибудь матёрой "ямы", притона, прокопченного насквозь людскими пороками.

Однако всё это давящее паскудство интерьера в данную минуту не производит на меня ни малейшего впечатления. Я, неформал со стажем, видал норы и поговёнее этой. Да и какая в пизду разница где винтануться? Хоть бы всё вокруг было в говне от пола до потолка ! Всё, что нужно - это стол, плита, диван, вода и толчок. Всё это здесь есть - и ништяк. Олег ещё и магнитолу приволок. Поставим сейчас какой-нибудь недушный музон.

Но всё это потом-потом-потом !! Где фурик? Олег шарит по каким-то кухонным тайникам. Вот ведь заморочка что творит - в квартире-то считанные часы, а уже тайников каких-то везде понаделал. Отбираем дозняк. Олег не может просто так лицезреть чужую вмазку. Решает догнаться со мной за компанию. Оборотка на левой руке чуть выше запястья. Немного жжёт - кислый сука, но об этом просто не думаешь...

Понеслась. Приход ритмично пританцовывает в мозгу под песенку Сowboy Junkies "Sweet Jane" из моего излюбленного к/ф "Natural Born Killers", и это сами ангелы, специально спустившись с небес, вплетают свои чарующие аккорды в канву знакомой, казалось бы, песни, преображая её, концентрируя в ней всю красоту и мощь воздействия на душу человеческую, какой только способен обладать звук. Я лечу в бешенных и ласковых струях зелёного света. Задумчивые волны бескрайней реки грёз бережно покачивают мою лёгкую ладью. Моё сердце поёт непреклонным, не знающим устали мотором. Шестеренки стучат-стучат-стучат, пьяня каждую клеточку ощущением безграничной всеодолевающей скорости. Мегаватты энергии в бесшабашном задоре весело калашматят по стенкам моей плоти, рвутся на волю. Меня прёт.

Песня кончилась. Я поднимаюсь с потсного старикашечьего диванчика, который на эти три минуты превратился в королевское ложе. А. принёс чай и сахар, чем я с удовольствием пользуюсь. Традиционный винтовой трёп, СD в магнитоле меняются и меняются, летят часы, ловко и безнаказанно выдавая себя за минуты. Когда за окошком сумерки разливаются по неказистому пейзажу, крася лиловым торец школы, жиденький полисадник и лавочку у забора, мы выкатываемся на улицу встречать Аню И., которая приедет за своей долей эликсира молодости.

Войдя в нашу волшебную обитель и, с достоинством английской королевы переступая через кошачьи какашки, Аня направляется в отдельную комнатку, где уже суетится, готовя её порцию, Олег. Дверь целомудренно закрывается, скрывая от посторонних глаз таинство вмазки юной леди. Раздышавшись малость и, совсем не по-винтовому сдержанно покалякав в нами, пока мы её провожали до остановки автобуса, Аня мимолётным виденьем упорхнула в своё неблизкое Новокосино, не возжелав разделить с тремя винтовыми и интеллектуально малосодержательным Пэпсом тяжёлый ночной бред.

С приближением утра музыка становится всё тише, беседы всё тупее. Пэп бесит меня своим недоразвитым, воистину ебанутым юмором. Винтился бы, что ли - может на человека больше бы походил. Хотя логичнее предположить обратное. Меня морочит. Надо догнаться. Догнался. Сначала вроде повеселел, но вскоре почему-то стало морочить пуще прежнего. Начинает навязчиво лезть в глаза вся бредовость и неприглядность обстановки, общества, ситуации, всего в жопу ебаного образа жизни. Загаженная хата. Двое маловменяемых торчков, пиздящих о чём-то непостижимом (и на хер ненужном), сидючи напротив меня за столом, заваленном фантиками от баянов, самими баянами в собранном и разобранном состоянии, дисками, окурками и т.д. и т.п. Хуеголовый хозяин всего этого бардака, который ржёт на весь дом, истерично и мерзко ржёт, травмируя и без того уставшую душу бродячего поэта и философа, человека тонкой душевной организации. Последний мутно валяется на диване, тщетно пытаясь обрести покой, в который раз столь легкомысленно обменянный на скоротечный кайф. Свалив в другую комнату, остаток утра ворочаюсь, каюсь и молю о пощаде грядущий день, уже поблёскивающий на востоке эполетами своего авангарда.

Зябко ёжась от утренней прохлады, плетусь домой. Дырки на руках, тоска, усталость. Больше ничего. Зачем?...

Ну сколько можно ждать эту Олесю?