Куб

И тут раздаётся телефонный звонок. В магнитоле приглушается очередной олеговский мега-супер-транс-хаус-пати, и я беру трубку. Звонит мой папа. В данный момент толпа моих родственников пьёт и кушает у бабушки на юбилее. Виновница торжества желает, чтобы её посетил любимый внучек и сыграл бы её чего-нибудь на гитаре. На самом деле, мне очень-очень впадлу идти на это милое семейное торжество. Меня будет угнетать паранойя по поводу вечного страха пропалиться. Это во-первых. Во-вторых, просто лень. В-третьих, у меня нет ни малейшего желания оставлять квартиру даже на час в распоряжение этой банды весьма ненадёжных и не до конца контролирующих себя людей. Тем не менее, меня разводят на то, чтоб я всё ж таки приехал к бабке. Бля.

Дав указания моих драгоценным гостям ничего в квартире не трогать, быть аккуратными с огнём и не отвечать на звонки, я отбываю, не будучи уверен, что к моему возвращению не произойдет чего-нибудь катастрофического. Через пять-семь минут я уже предстаю перед почтенной публикой с гитарой под мышкой. Поцелуи, объятия, "садись покушай" и вся такая хуйня. Общаюсь в основном с моим двоюродным братцем на тему экстремальной музыки. Инстинктивно по возможности прячу глаза. Родители меня знакомят с какими-то моими дальними родственниками, с которыми я, мол, должен сильно подружиться, чтобы они меня устроили в перспективе на понтовую работу. Но, т.к. мне сейчас насрать и на этих родственников, и на их работу, я просто прусь под винтом, пою песни, играю на гитаре. Уж коль скоро я наркоман, я могу себе хотя бы позволить роскошь не подлизываться ради будущей карьеры к людям, которые мне на хуй не близки и не интересны.

Слегка даже похавал, хотя под быстрым еда, конечно, доставляет мало радости. Через пару часов, извиняясь и упорно ссылаясь на то, что покинул на квартире своих друзей и подруг, я бегом убегаю назад.

Чиксы уже съебнули за то время, пока я расхаживал по бабушкам с дедушками. Какое коварство ! Остаются одни мальчики. Потихоньку опускается ночь - самое продуктивное, самое привычное время жизнедеятельности человека, пристрастного к перивитину. День дан винтовому для тяжёлого труда добывания пяти заветных элементов этого самого грязного на вид варева, дающего, однако, такой чистый кайф. Днём винтик шляется по точкам или же просто валяется на диване, обуреваем отходняками, или же спит. Ночью же он пожинает плоды добытого кайфа. Мы зависаем у меня в комнате. Музыка, чай, разговоры на высокоинтеллектуальные темы, вырождающиеся временами в полнейший бред. Ближе к утру все начинают кукситься - уже стучат тяжёлыми коваными сапогами по крышке черепа первые шаги приближающегося отходняка. Один за другим персонажи тусовки начинают догоняться, не с первого раза попадая в вену и как-то вяло устало матерясь. В комнате витает привычный, уже приевшийся дух разложения человеческого мозга. Иногда я вижу, как вещество головного мозга медленно испаряется и безвозвратно улетает прочь от своих хозяев в открытую форточку с тысячами бешенных больных параноидальных мыслей и образов. Ещё один догон - и вот уже природа опять обманута. Будто и не было бессонной обвинченной ночи. Свеж как огурчик.

Олег сидит за столом и размашистыми щедрыми штрихами чёрной шариковой ручки рисует мне подарочек на память о моём двадцатом дне рождения. Парень рисует крышу дома, фигурки людей, машущих руками возле чердачной конурки. Старый друг рисует мне крезовые шаржевые портретики - мой, свой, А., Игоря, Инны, Ани. Тёмные выпученные болты глаз, нервные гротескные, какие-то судорожные улыбки на лицах. В углу изображение яблока, плакатные слоганы: "Паша! Это мы от души. Твой 20-ый happy birthday прошёл уже традиционно. Сегодня в праздничной программе: научный диспут; парад талантов; МС Inna и МС Igor с шутками и шибболетами и многое другое". У "употребляющих" свой особый юмор. И даже смех, как я заметил, у них особый - тихий, какой-то расслабленный, издевательский подскуливающий смешок торчка. Среди наркоманов нет романтиков и идеалистов, как "не бывает атеистов в окопах под огнём". Любой из них рано или поздно становится мрачноватым циничным реалистом. Наркоманы обладают, таким образом, пожалуй, самым трезвым взглядом на мир.

Впрочем, почему это я говорю "наркоманы" в третьем лице? Пора, видно, давно уже пора употреблять первое лицо. Я проиграл эту битву и не желаю более продолжать войну. Хватит мучить себя самокритикой, самокопаниями, ремиссиями, клятвами завязать. Раз уж так сложилась жизнь (вернее, раз уж я её сам так сложил), надо приспосабливаться. Смягчать углы, искать компромисы, в общем, жить, пока живется. "Раскаиваясь, верующий разбойник теряет бога."

Стрелял наугад -

Попадал в себя.

Искал небеса

Глубоко под землей.

      Греметь и плакать

      Звала гроза

      За собой.

Тупые ножницы

Режут жесть,

Кроя мой плоский

Порочный круг.

      Лют и светел,

      Звал северный ветер

      На юг.

Запах дыма -

Горит трава.

Пыль да небыль,

Усталый грех.

      Бежать полями

      Живыми ручьями

      Звал талый снег.

Сезон закончен,

И гасят свет.

Куда не глянешь -

Кругом стена.

      Звенело солнце

      Во все колокольцы -