Ксеноцид

— Ну да, кидаются стрелками, — съязвил Грего.

— Это я так назвала, — смущенно подтвердила Квара. — Я тогда не понимала, что это особый вид речи.

— Потому что это вовсе и не было речью, — снова вмешался Грего.

— Это случилось пять лет назад, — перебил его Эндер. — Ты тогда сказала, что стрелки, которые они посылают, несут необходимые гены, и вирусы, приняв их, перестраивают структуру так, чтобы вобрать в себя новый ген. Вряд ли это можно назвать языком.

— Но они обмениваются такими стрелками постоянно, — пожала плечами Квара. — Молекулы-посыльные то и дело снуют туда-сюда, и в большинстве случаев вирусы не поглощают их. Они считываются какой-то частью Десколады и следуют дальше.

— Ага, это, по-твоему, язык? — уточнил Грего.

— Нет, не совсем, — покачала головой Квара. — Но иногда, после того как вирус принимает одну из таких стрелок, он создает новую и посылает ее вовне. И вот почему я решила, что это язык: верхняя часть новой стрелки всегда начинается с молекулярного придатка, по форме сходного с хвостиком стрелки, на которую послужила ответом. В этом придатке заключена нить разговора.

— «Разговора», — презрительно хмыкнул Грего.

— Так, либо ты заткнешься, либо сдохнешь, как собака, — тихо произнесла Эла.

«Даже после стольких лет, — подумал Эндер, — один звук голоса Элы способен привести в чувство Грего, по крайней мере иногда».

— Я проследила некоторые из этих «разговоров», многие из которых содержали до ста «реплик». Хотя многие заканчивались гораздо раньше. Некоторые происходили внутри основного тела вируса, не выходя за его пределы. Но вот что самое интересное: Десколада действовала сознательно. Бывало, что один вирус подбирал стрелку и оставлял ее себе, тогда как другие так не поступали. Иногда случалось, что у каждого вируса оказывалась своя стрелка. Но область, куда они помещали эти стрелки-послания, всегда было труднее всего определить. А найти ее трудно потому, что она не является частью их структуры, это их память, а, как известно, индивидуальности отличны друг от друга. Я наблюдала несколько случаев, когда вирусы выбрасывали некоторые фрагменты своей памяти. Это происходило, когда они набирали слишком много стрелок.

— Все, что ты нам рассказываешь, безусловно, очень и очень интересно, — заметил Грего, — но это не наука. Существует множество объяснений твоих «стрелок» — это и случайная связь, и отмирание ненужных частей…

— Только не случайность! — вспыхнула Квара.

— Но язык здесь совсем ни при чем, — огрызнулся Грего.

Эндер не обращал внимания на разгоревшийся спор, потому что с ним через встроенный в драгоценный камень передатчик, спрятанный в его ухе, связалась Джейн. Сейчас она общалась с ним куда реже, чем в прошлые годы. Он внимательно слушал, стараясь ничего не пропустить.

— В ее словах что-то есть, — прошептала Джейн. — Я просмотрела ее записи, Десколада творит нечто такое, чего ни разу не замечалось ни за одним подклеточным организмом. Я проштудировала многие исследования по этому вопросу, и чем больше я размышляю над подобным поведением Десколады, тем меньше оно оставляет впечатление заурядного генетического кодирования. Скорее всего это действительно язык. Во всяком случае, на данный момент мы не можем отбрасывать вероятность того, что вирус действует осознанно.

Когда Эндер наконец вернулся к происходящему в лаборатории, Грего выдавал очередную гневную тираду:

— Почему мы всегда должны облекать непонятное нам в какую-то мистическую оболочку?! — Грего закрыл глаза и передразнил: — «Я открыла новую жизнь! Я открыла новую жизнь!»

— Перестань! — не сдержалась Квара.

— Мы, по-моему, несколько отвлеклись от темы, — миролюбиво сказала Новинья. — Грего, давай придерживаться нормального, человеческого общения.

— Ну да, попробуй здесь удержись, когда все ненормально. Até agora quem já imaginou microbiologista que se toma naromada de uma molécula? — «Представьте себе — микробиолог, одержимый молекулой!»

— Довольно! — резко оборвала его Новинья. — Квара такой же ученый как и ты, и…

— Была, — пробормотал себе под нос Грего.

— И, если ты будешь так любезен и все-таки выслушаешь меня до конца, она вольна представлять на наш суд свои гипотезы. — Новинья вся кипела от злости, но Грего, как обычно, сидел с самым невозмутимым видом. — Тебе давно следовало понять, Грего, очень часто случается так, что гипотезы, которые на первый взгляд кажутся абсурдными и нелогичными, в итоге становятся фундаментальными учениями в нашем видении мира.

— Неужели вы действительно считаете, что это одно из таких открытий? — в ответ спросил Грего, внимательно оглядывая каждого из участников дискуссии. — Говорящий вирус? Se Quara sabe tanto, porque ela nao diz o que é que aqueles bichos dizem? — «Если Квара столько знает, почему же не скажет нам, о чем там болтают эти твари?»

Это был знак, что дискуссия вышла за рамки обыкновенного обсуждения, — он заговорил по-португальски, вместо того чтобы пользоваться звездным, языком ученых и дипломатов.

— Какая вообще разница? — попытался успокоить их Эндер.

— Разница есть! — гневно ответила Квара.