Ксеноцид

Кроме того, Эндер чувствовал себя крайне неуютно при виде дезинтеграционного барьера, потому что тот основывался на тех же принципах, что и Молекулярный Дезинтегратор. Именно Эндер первым применил разработанное для уничтожения космических судов и ракет устройство против целой планеты — родной планеты жукеров. Произошло это три тысячи лет тому назад, когда он командовал Международным флотом, воюющим против флота жукеров. Сейчас то же самое оружие Звездный Конгресс направил против Лузитании. Если верить Джейн, Звездный Конгресс один раз уже попытался передать сигнал об использовании Молекулярного Дезинтегратора. Тогда она блокировала передачу, обрубив анзибельную связь между кораблями флотилии и остальным человечеством, но кто даст гарантию, что какой-нибудь спятивший капитан корабля, запаниковав при виде неработающего анзибля, на подходе к Лузитании не проверит гибельную силу Дезинтегратора на планете?

Невозможно себе представить, но они пошли на эти меры: Конгресс послал недвусмысленный приказ уничтожить Лузитанию. Совершить ксеноцид. Неужели Эндер напрасно писал «Королеву Улья»? Неужели люди все забыли?

Но для человечества минуло целых три тысячи лет. Достаточный срок, чтобы начать забывать. И хотя Эндер добавил к своим писаниям «Жизнь Человека», вера в эту часть еще не успела распространиться по Вселенной. Люди не успели принять ее настолько, чтобы помешать Конгрессу истребить пеквенинос.

Почему Конгресс вынес такое решение? Вероятно, он преследовал те же цели, ради которых был воздвигнут дезинтеграционный барьер ксенобиологов: чтобы воспрепятствовать распространению опасной инфекции. Конгресс, скорее всего, заботило только одно — любыми методами помешать распространению чумы межпланетного мятежа. Но когда флот достигнет планеты, то — будет приказ, не будет приказа — они все-таки могут использовать Маленького Доктора в качестве последнего средства в борьбе с Десколадой: если не станет Лузитании, вместе с ней не станет и самомутирующего полуразумного вируса, покушающегося на человечество и лучшие его творения.

Путь от экспериментальных полей до нового здания станции ксенобиологов занял немного времени. Тропинка обогнула невысокий холм, прошлась по кромке леса, который служил племени пеквенинос отцом, матерью и живым кладбищем, и свернула к северным воротам в ограде, окружающей человеческую колонию.

Ограда была больным местом Эндера. Она изжила себя, теперь правила о минимальном вмешательстве людей в жизнь пеквенинос были отменены, и представители обеих рас свободно могли проходить через ворота. Когда Эндер только прибыл на Лузитанию, ограду окружало особое поле, которое причиняло любому человеку, попытавшемуся перелезть через нее, невыносимую боль. Во времена борьбы за право свободного, ничем не ограниченного общения с пеквенинос старший приемный сын Эндера Миро пробыл в этом поле несколько минут и получил необратимую травму головного мозга. Однако печальный опыт Миро явился всего лишь первым, хотя и самым болезненным, наглядным примером того, что ограда сотворила с душами людей, заключенных внутри нее. Психический барьер был снят тридцать лет назад. За все это время не возникло ни единой причины, чтобы вновь установить барьер между людьми и пеквенинос, но ограда продолжала стоять. Люди — колонисты Лузитании — решили так. Они хотели, чтобы граница между людьми и пеквенинос оставалась на прежнем месте.

Вот почему лаборатории ксенобиологов были перенесены ниже по реке. Раз пеквенинос должны были участвовать в исследованиях, лабораторию следовало установить поближе к ограде, а все экспериментальные фермы вынести за нее, чтобы люди и пеквенинос случайно не сталкивались друг с другом на улицах Милагра.

Когда Миро отправился навстречу Валентине, Эндер думал, что по возвращении тот будет изумлен и потрясен громадными переменами на планете Лузитания. Он искренне верил, что ко времени возвращения Миро люди и пеквенинос пойдут рука об руку — две разумные расы, развивающиеся в мире и гармонии. Вместо того перед Миро предстанет практически не изменившаяся колония. За редким исключением, люди Лузитании не так уж и жаждали близкого знакомства с иными разумными расами, существующими на планете.

Хорошо, что Королеву Улья с жукерами Эндер разместил подальше от Милагра. Эндер хотел, чтобы жукеры и люди постепенно узнавали друг друга. Однако ему, Новинье и остальным членам их семейства приходилось держать в тайне присутствие жукеров на Лузитании. Если колонисты никак не могли ужиться с подобными млекопитающим пеквенинос, то всякая мысль о насекомообразных жукерах немедленно повлечет за собой яростный всплеск ксенофобии.

«Я запутался в тайнах, — подумал Эндер. — Все годы, что я был Голосом Тех, Кого Нет, я открывал людям глаза и помогал им жить в лучах правды. А теперь я ни с кем не могу поделиться и малой частью того, что мне известно, потому что, если я выпущу наружу свои знания, последствиями станут страх, ненависть, жестокость, убийство, война».