Крымский мост

– Та шо нет! Бандера сидел в Кракове и подавал команды в соответствии со своим лозунгом «Наша власть должна быть страшной!». Даже командир диверсионного полка, к которому были прикомандированы «птичники», как их называли, и тот писал в донесении от первого июля: «В отношении евреев имели место крупные акции насилия, которые отчасти приняли характер наихудшего погрома. Назначенные полицейские силы оказались не в силах выполнить их задачи. Жестоким и отвратительным поведением в отношении беззащитных людей они подстрекают население. Собственные подразделения, как видно из донесений рот, возмущены актами жестокости и истязаний…» Так вот! Запомнилось мне. Забыл, как твои герои заставляли людей перед смертью языком лизать мостовую, носить мусор ртом?.. Как убивали железными ломами, палками, топорами…

– Паны, хватит вам уже! То дела давно минувших дней, – пробовал угомонить схватившихся не на жизнь, а на смерть ученых людей господин-товарищ-барин-пастор-масон и хрен-знает-кто-еще Дурчинов. Но напрасно.

– То все коммунисты сочинили, чтобы облить грязью наших героев Бандеру та Шухевича.

– Это коммуняки сделали Шухевича гаупт-штурм-фюрером СС и заместителем командира батальона, а потом он стал героем Украинской повстанческой армии? И организовал волынскую резню, в которой погибли сто тысяч поляков и тысячи украинцев? Может, тебе показания выживших дать почитать, профессор ты хренов?! Вот они, могу зачитать: «Замучили четверых из семьи мельника Петрушевского, причем семнадцатилетнюю Адольфину тянули по каменистой сельской дороге, пока не умерла». Это брат из Канады пишет: «На наш двор пришли бандеровцы, поймали нашего отца и топором отрубали ему голову. Нашу сестру прокололи штыком. Мать, видя это, умерла от разрыва сердца». Это из Великобритании: «Жена брата была украинкой. И за то, что она вышла замуж за поляка, ее изнасиловали восемнадцать бандеровцев». Я тебе столько могу показать, – Кузина открыл свой портфель, в котором, видимо, лежала рукопись, – столько, что тебе и не снилось!

Видимо, он так разволновался, что вышел из себя. Все оставшиеся участники агапы замолкли и уже старались не вмешиваться.

Ножкин тихо, шепотом, сказал одному из тех, кто охранял застолье:

– Кузину больше в ложу не приглашать…

А писатель продолжил. Видимо, долго человек молчал. И вот выплеснул:

– Тебе прочитать способы, которыми бандеровцы людей убивали? А? На вот, читай! «Вбивание большого и толстого гвоздя в череп головы! Сдирание кожи с головы – скальпирование. Выковыривание глаз. Насаживание младенцев на вилы и выбрасывание в костер. Сдирание с тела кожи и обливание его кипятком. Прибивание маленьких детей вокруг толстого дерева, растущего у дороги. И создание таким образом так называемых «венков». Или излюбленное занятие: «Удавливание людей петлей. Варение людей в кипятке…»

* * *

Слегка пришибленный встречей в ресторане на дебаркадере, Олег вернулся к себе в гостиницу. И долго не мог уснуть. Вспоминал разговоры киевских масонов.

Смелый парень этот Кузина. И как он в такой момент, когда у них тут заваруха по полной, не боится?! Какое безрассудство! Хотя кто его знает… А вообще, конечно, история Украины – сплошной сюр. Но, похоже, это судьба всех, кто попадает в исторический переплет, – находиться под влиянием сильных пассионарных народов и не иметь силы им противостоять.

Ведь это изначально Галицкая Русь.

А потом поехало: то они под Речью Посполитой. То Австро-Венгрия ими помыкает. Периодически возвращаются в Россию. И вожди их через одного бегают на поклон к соседям. Хмельницкий Богдан – навеки с Россией. А сын его уже братался с поляками. Вот их интеллигенция и мечется – к кому бы притулиться. Мы-то думаем, что такое только сейчас происходит. А на самом деле так было всегда. И качаться они будут, судя по всему, еще долго. Таков народный характер этой части Руси.

И вот они опять, в который уже раз всем народом, всей громадою собрались в Европу. Нет у них стержня. И истории настоящей нет. Нет опыта государственного строительства. Вот что это сейчас? То ли народная революция, то ли переворот. Но хрен редьки не слаще.

IV

На следующий день Миров, как и планировал, посетил банк и отправился на площадь Конституции.

В противовес майданутым сторонники Януковича отправили в Киев немалое количество людей из Крыма и восточной части страны.

По дороге на антимайдан Олег заметил, что со вчерашнего дня атмосфера в городе как-то изменилась. По лицам прохожих, по какому-то особому тревожному состоянию он почувствовал, что на мирный гостеприимный город что-то надвигается.

Полевой стан крымчан выглядел копией майдана. Украинские и крымские флаги, огромные баннеры «Нет оранжевому перевороту!», «Руки прочь от Украины!». Те же палатки, буржуйки, зимняя февральская сырость.

Наконец он нашел штабную палатку, в которой и обитал его товарищ по службе. Петров был настроен хмуро, но встретил бывшего сослуживца настолько приветливо, насколько смог.

Когда Миров подошел, он беседовал с мужичком в казачьем обмундировании.