Крымский мост

Он сидел на балконе, вспоминал обо всем, что происходило с ним в этом путешествии вокруг Европы. Мысли текли, текли. О жизни. О себе. Выезжал он окрыленный. Стал мастером. И был твердо уверен, что идет верной дорогой. А теперь на душе какая-то странная тревога. И сомнения. Туда ли он идет? Правильно ли он поступил, давая те страшные клятвы? Сомнения, сомнения.

«Да ну их! – решил он. – Не надо ни о чем думать! Все и так прекрасно!»

Лайнер шел по реке. Встающее из-за холмов солнце ярко светило прямо на воду. Его лучи давали глубине этакий желтоватый отблеск, потому что Тежу течет по глинистым местам. И оттого вода в ней соломенного цвета.

Теплоход прошел под аркой гигантского моста. На левом берегу появился утренний город. Это Лиссабон.

Финикийцы, римляне, вандалы, вестготы – кто только здесь не жил!

По правому борту – статуя Христа, распростершего руки в голубом небе. По левому – огромный каменный монумент в виде стилизованной каравеллы. На ее палубе те, кто осваивал новые миры. Пираты, конкистадоры, мореплаватели, географы, ученые, торговцы. А там, за памятником – площадь Империи и Дворец правосудия. Дальше, на живописных семи холмах – желтые крыши и игрушечные старинные квадраты кварталов.

Новая страна. Новый мир для наших путешественников. Это так интересно! Ты сидишь в кресле на палубе, а мир вращается вокруг тебя.

Когда-то этот город отправлял каравеллы на самый край света. Теперь дух авантюризма и предпринимательства умер. Были лиссабонцы воинами и мореходами, а стали слугами и экскурсоводами.

Неожиданно Олег подумал: «Этот город – как раскинувшаяся старая шлюха. Она уже понимает, что ей не скрыть ветхости и не удержать уходящей красоты, за счет которой она раньше жила. И так же, как старая шлюха, положившая давно и на все, она уже не зазывает клиентов. Они сами, зачарованные легендами, идут и едут сюда. А город принимает их абсолютно равнодушно. Плевать ему на них: приехали, уехали. Главное – чтобы заплатили…»

В этот момент стеклянная дверь отодвинулась. Из нее выскользнула закутанная в белый махровый халат фигура. Лицо заспанное, густые волосы растрепаны. Оглядывая пейзаж, щурится близорукими глазами. А потом спрашивает:

– Когда мы пойдем завтракать?

– А что, уже пора? Скоро будем высаживаться! – ответил Олег, заметив, что внизу на набережной, которая заменяет пирс, уже суетятся рабочие.

* * *

В Португалии у него большая программа. Надо не только познакомиться с достопримечательностями, но и выполнить одно важное поручение великого мастера.

«Эти документы нужны нам как воздух! – говорил он перед дорогой, шевеля черными “мулявинскими” усами, поглаживая рукой блестящие, как набриолиненные, волосы и заглядывая Мировому в глаза. – Они обеспечат преемственность русского масонства. Покажут всем, что мы возникли не из ниоткуда, а всегда были частью России. Даже в советские времена».

Олег Павлович решил эту задачу для себя просто: «Сегодня покончу с тамплиерами. Разберусь, наконец, кто они нам. А завтра встречусь с держательницей архива!»

Пестрые толпы туристов устремляются от «Нью-Амстердама» в сторону каменной каравеллы, королевского дворца и дальше в город. А Мировой со своей спутницей уже садятся в машину. У них курс на замок тамплиеров в Томаре. В нем нашли приют изгнанные из других стран тамплиеры.

Сидя на боковом сиденье рядом с водителем, Олег Павлович зорко вглядывается в петляющую по холмам дорогу и думает о португальцах: «Вот водила. Поджарый. Смуглый, загорелый. Ястребиный профиль. Жилистые мускулистые руки. Явный потомок морских разбойников и первооткрывателей… И что? До конца жизни будет возить туристов! Какая тошнотворная скука! Официант мечтает стать старшим официантом. Продавец – когда-нибудь открыть свой магазинчик… И это все? У нас как-то жизнь повеселее будет. Европа себя изживает…»

Ему почему-то вспоминаются десятки других городов, которые он посетил за эти годы. Рим. Вечный город Рим. Теперь он не столица мира. А музей под открытым небом, по которому бродят ряженные под римских легионеров актеры. Яркие плащи, дутые доспехи. И декорации в виде руин Колизея, построенные за многие века до появления этих комедиантов.

«А все же как приятен этот аромат угасания! Все уже свершено здесь. Все построено. В России под внешним успокоением, под сытым нефтяным относительным благополучием еще горит огонь недовольства, еще хлюпает лава, собираются газы. А здесь зеленые лужайки…»

В голове сама собою рождается цепочка ассоциаций. И слова «вулкан», «лава» автоматически вызывают у него воспоминания о посещении такого вулкана в Италии.

Остров. Большой красочный остров. А на нем – уходящий за белые облака черный, гигантский конус. Этна. Вокруг вулкана – голубые лагуны, свежая зелень садов, красивые, словно игрушечные, домики. Домашний, европейский, совсем не страшный вулкан.

Тогда он побывал и в Помпеях.