Кровавые девы

– Ну, вот! Надеюсь, вы-то, подобно столь многим, не считаете всех германцев такими же, как эти ужасные пруссаки? Нет, она безукоризненно цивилизована! Только не ввязывайтесь в разговор с нею наедине…

Мадам Вырубова понизила голос: заметив их, доктор Тайс двинулся им навстречу, а ослепительная мадам Эренберг последовала за ним. Русский мальчишка, оставшийся стоять у скамьи, глядел ей вслед, будто пораженный чудесным видением.

– Она просто помешана на святом Михаиле и святом Георгии – все уши разговорами о них прожужжит, дай ей только возможность. Помнится, она поговаривала даже об основании женского монастыря, посвященного их памяти…

– Точь-в-точь мой кузен Берни. Он столь же маниакально одержим Жанной д’Арк.

– Ох, не завидую вам, бедняжка! Моя тетушка Екатерина страдает манией, или навязчивой идеей, или как это там называется, насчет… Доктор Тайс, дорогой! – воскликнула мадам Вырубова, протянув к гостеприимному хозяину обе руки. – Мы пришли попрощаться с вами – да, если вы, дорогая мадам Эшер, уже увидели все, что хотели?..

– Благодарю вас, – сказала Лидия, пожимая руку ученого.

– Ну, что вы, что вы, я так рад… так рад, что совершенно забыл о приличиях, – с застенчивой, самокритичной улыбкой откликнулся доктор Тайс. – Вначале бросил гостей, а теперь… Мадам Эренберг, позвольте представить вам доктора Эшер, мою коллегу, врача и ученого из Англии.

– «Ученого» – это вряд ли, – поспешно возразила Лидия, заметив в зеленых глазах новой знакомой стальной отблеск настороженности. – Вернее сказать, я занимаюсь кое-какими исследованиями в больнице Радклифа. А тема – железы, если вам это о чем-нибудь говорит.

– Какое чудо!

Довольно низкий для женского голос мадам Эренберг оказался мягок и бархатист. Не уступавшая ростом Лидии, в опрятном, неярком, зеленом с золотом (даже руки ее укрывала зеленая лайка) костюме, она выглядела просто великолепно.

– Я ведь тысячу раз читала о подобных вещах в газетах – о женщинах, англичанках, изучающих медицину, или юриспруденцию, или еще что-либо в этом роде, но… боюсь, даже Санкт-Петербург покажется вам безнадежно отставшим от времени во всем, что касается прав половины человечества. Возможно, – добавила мадам Эренберг, оглядевшись вокруг, – значительно большей его половины. Кстати, я ведь только третьего дня читала об исследованиях желез, обещающих вскоре отворить перед человеком двери к бессмертию!

Лидия читала об этом тоже – в преждевременных, настроченных сгоряча статьях из грошовых газет, восхваляющих до небес таинственные «дистилляты» и «вытяжки», извлеченные из желез обезьян и свиней, дабы бесконечно «омолаживать» стариков… но не всех стариков, а только богатых – это Лидия уже сейчас могла сказать точно.

– Боюсь, в данный момент, – тактично ответила она, – я преследую куда более прозаические цели, наподобие выявления взаимосвязей различных элементов железистого аппарата… Понимаете, не изучив предмет всесторонне, многого из него не извлечь, а наши знания пока крайне невелики.

Непринужденно болтающих о пустяках («Уж не ДУСЕ ли это?), дам препроводили к дверям клиники, ведущим в тесный, закопченный двор-колодец. Дым Путиловских военных заводов окрашивал холодный солнечный свет болезненной желтизной, ел горло и легкие. Атмосфера снаружи оказалась ничуть не лучше, чем в только что покинутой клинике: к запаху дыма примешивалась вонь засорившихся сточных канав, переполненных нужников во дворах окрестных доходных домов, трупа лошади, гниющего где-то поблизости… Когда к подъезду подали автомобиль мадам Вырубовой, мсье Тексель распахнул перед ними входные двери, и, обернувшись, чтобы еще раз пожать хозяину руку, Лидия – очков она так и не сняла – обнаружила, что русский мальчишка, с которым говорила мадам Эренберг, последовавший за ними к выходу, не сводит с них завороженного взгляда.

«Наверное, всю ночь будет видеть ее во сне», – подумала Лидия, садясь в авто.

Как только автомобиль тронулся с места и мадам Вырубова вновь завела разговор о чудесах отца Григория и о дюжинах прочих чудотворцев («Боюсь, многие из них СОВЕРШЕННО бесчестны…»), вращающихся в петербургском обществе, Лидия поняла, что в мадам Эренберг ее так встревожило.

«Не проведи я столько недель в компании дона Симона Исидро, – подумала она, еще раз оглянувшись назад, на доктора Тайса с мадам Эренберг в грязноватом солнечном свете у дверей клиники, – пожалуй, ничего бы и не заметила».

Конечно, поклясться в этом она не могла, однако глазам своим доверяла вполне: похоже, мадам Эренберг не дышала.

Глава пятнадцатая

– Что же случилось в Праге?

– А отчего вы полагаете, будто там что-то случилось?