Кровавые девы

Посему разговор пришлось наблюдать из-за окна. Время от времени Молчанов, повернув косматую голову, бросал взгляд в его сторону, как будто прекрасно знал, что Исидро не смог бы добраться из Лондона в Санкт-Петербург, а затем и в Москву без помощи человека…

… а люди любопытны до такой степени, что не преминут сунуть нос даже в двери самой Преисподней.

Часы внизу пробили четверть третьего. Точно услышав их бой, вампиры снова взвились на ограждавшую двор стену и – всколыхнув плащами, юбками, прядями длинных волос – спрыгнули вниз, на улицу. Озаренный барахтающейся среди туч, будто утопающий пловец, луной сад оказался пуст. Хозяин Москвы, красавица с бледным лицом, Исидро… всех их и след простыл. Сидя у окна, Эшер вслушивался в тишину, хотя знал, что шагов не услышит, пока из-за двери спальни не донесся голос Исидро:

– Джеймс?

Лишь после этого Эшер поднялся на ноги, убрал защитные гирлянды из чеснока и шиповника, сложил их в чемодан и отпер дверь. И только тогда понял, что жутко дрожит. Дрова в очаге прогорели, а он этого и не заметил.

– Да вы совсем замерзли.

Подойдя к самовару, вампир наполнил стакан в серебряном подстаканнике горячим, обильно источающим пар крепким чаем.

Эшер зажег лампу.

– Рад, что вам удалось подыскать для переговоров с друзьями кого-то еще.

– Я также.

Присев у очага, Исидро отодвинул блестящую решетку, добавил в огонь полено и разворошил угли. Игра оранжевых отсветов пламени на тонких чертах лица придала ему некое подобие жизни.

– Я был приглашен поохотиться до утра. Меня спросили, не отужинаю ли я с ними. Я ответил, что с ужином потерплю до возвращения в Петербург. Этим они и удовольствовались, хотя Молчанов предложил подыскать мне сопровождающего для возвращения, буде вас постигнет несчастье.

Какое-то время Эшер стоял у окна, нянча стакан в ладонях и тщетно гадая, что произошло бы, если б Исидро отправился с «птенцами» на охоту, а Молчанов остался здесь. Пусть даже вампиры ушли, охватившая его дрожь все никак не унималась.

– Что вы ему сказали?

– Что мне требуется тот, кто владеет и английским, и русским. Тогда он предостерег меня, посоветовав не нанимать человека с мозгами в голове. «Подыщите простачка-крестьянина поглупее, – сказал он… при посредстве красавицы Ксении, определенно глупой, как пробка, а значит, подходящей ему во всех отношениях. – Такие верны и не задают вопросов. А человеку городскому доверять нельзя. Эти, как ласки, вечно думают, будто хитрее всех». Спрашивать, откуда он знает, о чем думают ласки, я не стал. В жизни еще не встречал хозяина, не считающего себя умнее любого из живущих.

Придвинув к очагу кресло, Исидро оглянулся на Эшера, молча подошел к креслу, из которого Эшер наблюдал за двором, отнес к очагу и его, подсел к огню, сцепил перед грудью длинные тонкие пальцы.

– Теперь я знаю все, что только можно почерпнуть из сплетен о петербургских вампирах, – сказал он. – Достижение немаловажное, если вспомнить, сколь мало ночного времени можно занять охотой и сколь долги годы, в течение коих человеческим умам – с обретением бессмертия отнюдь не становящимся менее человеческими – нечем занять себя, кроме сплетен.

Пряча улыбку, Эшер уселся в кресло напротив, словно рядом с обычным, живым другом.

– Как видите, я сгораю от любопытства.

– Боюсь, оно значительно поубавится, – учтиво ответил вампир, – после того как вы узнаете, что нам с вами придется попутешествовать по Европе вдвоем еще этак две-три недели. Похоже, соперничество меж графом Голенищевым и его братом-«птенцом», князем Даргомыжским… оба – «птенцы» одного и того же хозяина, обратившего в вампира и леди Ирен… осложнено присутствием постороннего, вампира, прибывшего в Петербург около двух лет назад. Многие годы граф с князем, каждый со своей стороны, пытались заручиться поддержкой леди Ирен, но она, полагая того и другого сущими идиотами… оценка, с которой трудно не согласиться… держалась в стороне от обоих. Ну а незваный гость – его Молчанов называл просто «немцем», что на старорусском означает любого иностранца вообще, и вас он, кстати, также зачислил в немцы – заодно то с одним, то с другим…

– А теперь – с настоящими немцами?

– Вот этого ни Молчанов, ни кто-либо из его «птенцов» сказать не смогли. Сами они за границей, видите ли, не бывают. Подобно всем московитам, они почитают Москву душой и сердцем материальной и духовной вселенной, а Петербург – чем-то сродни буйно разросшемуся гнойнику, необходимому лишь для поддержания связей с западными купцами. К тому же, – добавил Исидро, – и путь туда не так близок. В разгаре зимы вампир без сопровождающих, пожалуй, мог бы добраться из Москвы в Петербург за два дня, если сумеет найти надежное убежище в Бологом, но лично я бы не стал даже пробовать. Неупокоенных в Петербурге всегда проживало исчезающе мало, и хозяевами там обычно становились те, кому не хватало сил утвердиться где-либо еще.

– А девушка-вампир, погибшая осенью?