Кровавые берега

План дона Риего-и-Ордаса и впрямь являл собой чистейшей воды сумасшествие. При иных обстоятельствах я наотрез отказался бы участвовать в нем и больше не пожелал бы даже слышать об этом. Но в том-то и дело, что выбирать нам было не из чего. И рядом с другими вариантами нашего будущего этот выглядел настолько экстравагантным, что – чем Авось не шутит! – мог и вправду сработать. По крайней мере такого ответного хода Владычица от нас точно не ожидала.

Нам следовало поспешить, чтобы успеть сделать всю подготовительную работу до того, как эскадра Дирбонта двинет на Жерло посуху, а «Шайнберг» – параллельным курсом по воде. Пока мы прятались на восточном побережье, пережидая непогоду, Владычица и пойманный ею «Геолог Ларин» вернулись в Садалмалик. Об этом нам сообщили следы, на которые мы наткнулись, возвращаясь на запад. Но это были не все силы, каким предстояло атаковать Новое Жерло, а лишь малая их часть. Прочие бронекаты, по нашим расчетам, двигались сейчас к столице от переправ Фолклендского разлома, чтобы собраться в единый кулак где-то неподалеку от Садалмалика. Собраться и только потом отправиться маршем по лабиринтам озерного края творить историю.

Команданте послал одного кабальеро к стенам столицы следить за тем, что там происходит, а сам вместе с нами и остальными compañeros продолжил путь в юго-западном направлении. Пока что мы держались в стороне от маршрута армии южан, но наткнуться на наши следы ей все равно было не суждено. В отличие от наших врагов, чей поход здесь только начинался, «Гольфстриму» оставалось проехать всего ничего – пару сотен километров. И на том его участие в грядущих событиях завершалось…

Да-да, я не оговорился: мы действительно собирались бросить истребитель и отправиться к Новому Жерлу уже без него. Это тяжкое, но необходимое решение далось мне нелегко, однако иного выхода не было. Старый трюк с навешиванием на «Гольфстрим» флага и гербов Владычицы Льдов здесь не прошел бы. Да и вообще в подобном маскараде отсутствовала необходимость. План команданте поручал мне, Малабоните и Гуго выступить в другой, совершенно уникальной роли, где наш опыт перевозчиков требовался постольку-поскольку.

Конечно, мы не намеревались бросать наше единственное сокровище посреди хамады. Примерно в сутках езды от Садалмалика, на побережье жил отставной ветеран Кавалькады, старый дон Гарсия Падилья, ныне занимающийся по мере сил всем, чем придется: от охоты и рыбной ловли до выращивания овощей и приготовления кактусидра. До Гарсии уже дошли слухи об аресте команданте и казни бунтарей-compañeros, но старик отказывался в это поверить. Также он не сразу поверил, когда сам опальный дон Балтазар нежданно-негаданно нарисовался у него на пороге. Да не один, а в странной компании, лишь наполовину состоящей из кабальеро. Но как бы то ни было, вскоре дону Падилье пришлось признать: его гости и все рассказанное ими – не сон, а пусть безумная, но правда. Что, разумеется, стало для старика большим потрясением. Но закаленный и не сломленный годами дух ветерана не позволил, чтобы все услышанное выбило его из седла.

Время поджимало, и мы прогостили у сеньора Гарсии всего несколько часов. Ровно столько, чтобы отыскать поблизости от его фермы укромное местечко и хорошенько спрятать там «Гольфстрим». А также поручить отставному кабальеро заботу о Физзе, взять которого с собой мы, увы, не могли. Да он и сам уже не рвался с нами на поиски приключений. Чем дальше уезжали мы на юг, тем сильнее холодало, отчего ящер становился все более вялым и неразговорчивым. Продолжайся так дальше, вскоре он впал бы в анабиоз, закоченел и стал бы дышать так редко, что его можно было бы легко принять за труп. И пускай он не испытывал при этом страданий, все равно видеть его таким было нестерпимо больно. Холодный Юг не являлся нашей родиной, но для солнцелюбивого варана-броненосца этот мир был и подавно чужеродным.

На ферме дона Падильи Физз еще мог погреться в лучах бледного солнышка, но бродить по округе нашего хвостатого товарища уже не тянуло. Взяв Физза на руки, мы с Убби спустили его с «Гольфстрима» и отнесли на берег озера, где присмотрели для ящера местечко на солнечной стороне плоской скалы. После чего северянин несколько минут шептался с Физзом на недоступном мне языке хранителей Чистого Пламени – объяснял, почему мы не можем взять его с собой, и просил у него за это прощения. Полусонный Физз воспринял весть о разлуке спокойно, хотя в теплых широтах он высказал бы нам все, что думает насчет дискриминации разумных варанов, пускай мы и решились на это из самых благих побуждений.