Кровавые берега

Плавучая громада «Шайнберга» возникла на горизонте точно в срок – в предрассветных сумерках следующего утра. Корабельный колокол известил нас о приближении Владычицы, когда она был еще далеко. Выскочив из дома якобы разбуженные, мы изобразили нешуточное смятение, ведь для настоящих фермеров появление корабля должно было стать сюрпризом. Разумеется, мы расспросили хозяев, как принято у них встречать подобных гостей, и делали все, чтобы наше поведение не вызывало подозрений.

Подозрительными могли стать также наши личности. Но дон Балтазар предположил, а глава семейства рыбаков подтвердил: с палубы «Шайнберга», проплывающего здесь раз в полтора-два года, не приглядываются к проводникам, если те берутся за работу не мешкая и не пререкаясь. Вот и мы закинули в байдарку пожитки, спустили ее на воду и, заработав веслами, устремились на середину протоки до того, как корабль поравнялся с фермой. О ее обитателях, мы, разумеется, тоже не забыли. Оставив их запертыми в подвале, я скинул им в окошко молоток и зубило. С их помощью мужчины смогут за несколько часов разломать дверной замок. И освободят свою семью аккурат тогда, когда «Шайнберг» будет уже далеко, и они не смогут догнать его по берегу, чтобы предупредить Владычицу о том, что мы – самозванцы и злоумышленники.

Волны в протоке были не такие высокие, как на самих озерах. Но для пущей устойчивости рыбаки оснастили свою байдарку поплавком, вынесенным на двух палках далеко вбок. Имелось тут и рулевое устройство, вращать которое мы поручили усаженному на корму Сенатору. Вчера он успел немного в этом попрактиковаться, и сегодня никто из нас не сомневался, что он справится. Единственное правило, о каком ему не следовало забывать: избегать слишком резких движений рулем. В отличие от бронекатов, здесь отзывчивость управления была молниеносная, и байдарка реагировала на любое, даже легкое прикосновение к поворотному рычагу.

По мере сближения с «Шайнбергом» мы все больше понимали, почему рыбаки испытывают перед ним благоговейный страх. Что там рыбаки – даже мы, люди, немало повидавшие на своем веку, ощутили неслабое волнение при виде надвигающейся на нас плавучей горы. Разум подсказывал нам, что она вот-вот замедлит ход, ведь не станет же ее капитан топить своих лоцманов. Однако, глядя на то, как сокращается расстояние между нами и кораблем, у каждого из нас пульсировала в мозгу паническая мысль, успеет ли он затормозить? А что, если у штурвала «Шайнберга» стоит другой капитан, ни разу не ходивший по этой протоке за лоцманами и не знающий, как быстро двигается их байдарка? Пусть мы и собирались ее утопить, но не таким рисковым способом и не здесь, а в более подходящем для нас месте.

– Тормозит! – с нескрываемым облегчением воскликнул де Бодье вскоре после того, как мы легли на заданный курс. – «Шайнберг» тормозит, мадам и мсье! Хвала Создателю, а то даже не знаю, что бы я чувствовал, маячь это чудовище прямо у меня за спиной!

Мадам и мсье тем временем было не до разговоров. Отметив, что Гуго не ошибся и что корабль действительно подстраивается к скорости байдарки, мы вновь мысленно пожелали себе удачи и налегли на весла. Вернее, у меня и у Малабониты имелось всего по одному веслу, но с лопастями на обоих концах. Ухватив его посередке и загребая поочередно каждой лопастью, мы взяли единый темп и под чутким руководством де Бодье помчали наше утлое суденышко к месту его неизбежной погибели.

Маленькая, да удаленькая байдарка бежала вполне резво. Сохраняя достаточную инерцию, она позволяла нам лишь подталкивать ее вперед, не выбиваясь при этом из сил. Пройденный мной в тюрьме месячный гладиаторский курс не пропал даром. Конечно, я не выкладывался на тренировках полностью и участвовал в них лишь затем, чтобы не обижать северян. Но тем не менее даже эта физкультура пошла мне на пользу, укрепив выносливость и силенку. А без них я вряд ли осмелился бы участвовать в сегодняшнем гребном марафоне.

Гуго все время бубнил что-то себе под нос. Надо полагать, повторял вызубренные вчера координаты береговых ориентиров, поскольку на молитву его бормотание не походило. Карта на всякий случай находилась у Сенатора под рукой, но не на виду. Он приклеил ее ко внутренней поверхности борта так, чтобы она была видна лишь ему, и планировал избавиться от шпаргалки, утопив ее вместе с лодкой.

Шумно разрезая воду, «Шайнберг» в точности повторял наши маневры, больше не приближаясь, но и не удаляясь от нас. Не будь протока такой широкой, мы попросту заманили бы его на мель, дождались, когда пассажиры и команда судна усядутся в шлюпки, а потом перекрестным обстрелом из «Подергушек» потопили бы их, оставив в живых лишь Дарио и Владычицу Льдов. Правда, в таком случае нам пришлось бы пожертвовать «черной грязью», бросив ее на «Шайнберге». Да и как знать, успели бы мы улизнуть на байдарке после устроенной нами подлянки. Оглядываясь, я поеживался при виде баллестирад и легких катапульт, что были заряжены и наведены на нас. Как раз для того, чтобы отвадить лоцманов от дурных намерений, какие могли взбрести им на ум.