Кровь данов

Барат с Йолташем посмотрели на кресло, недоумевая, зачем тогда они вытащили его на улицу.

— Сегодня у нас есть герой, которого мы с почестями повезем по улицам этого чудесного города! — торжественно произнес я и посадил Кайхура в кресло.

Барат поднял руки и отошел назад.

— А ты предлагал мне утопить этого замечательного щенка! — дурачась, я показал пальцем на Барата. Тот поднял руки повыше, словно защищаясь. Он понял шутку и был не против подурковать. — За это ты приговариваешься к наказанию: возить Кайхура в моем кресле целый день!

Щенок, со своим смешно свернутым набок ухом, открыл пасть и вывесил язык. Довольно сощурился и тявкнул.

Даже Остах, с утра недовольный всем и вся, расхохотался. Что уж о нас говорить!

Проезд по городу обернулся для моего щенка триумфом! Окрестные жители за пару дней если и не успели привыкнуть к мальчику-горцу, которого возят на чудно́м кресле, то хотя бы слышали о нем от соседей. Но увидеть в этом кресле не малолетнего гостя наместника, а уродливого белого щенка?.. Сам колесник, увидев нашу процессию, круглыми глазами смотрел на Кайхура, свернувшегося на сиденье. Мастер вышел на улицу перед лавкой, встав под тележным колесом-вывеской, что висело над входом. Кайхур устал от всеобщего внимания и дремал, положив голову на передние лапы, не обращая внимания на глупых зевак, показывающих на него пальцами.

— Господину не понравилось мое изделие? — упавшим голосом спросил мастер, комкая в руках кожаный передник. — Оно годится только для собак?

— Понравилось! — крикнул я, подпрыгивая. — Просто я теперь хожу! А Кайхур — герой!

— Господин теперь может ходить! — обрадовался колесник. Раньше это ему не пришло в голову, так он опечалился видом собаки в кресле. Он глубоко поклонился. — Примите мои поздравления, господин…

— Зови меня Олтер, — прервал я его.

— Господин Олтер, — поклонился колесник еще глубже.

— Не господин, — отмахнулся я. — Просто Олтер.

Мастер оторопел и забыл поклониться.

— А я — Остах, — сказал наставник. — Тоже не господин. — Он посмотрел на меня и хмыкнул.

Остах, то якобы не знающий имперского, то изъясняющийся на нем с лоском столичного жителя, вновь ввел мастера в ступор. Бедняга! Только руки колесника продолжали шевелиться, комкая передник. Я решил ему помочь и спросил:

— А тебя как зовут, мастер?

— Алвин, — торопливо ответил ремесленник. — Алвин-колесник. Меня все здесь знают. Пройдемте в лавку.

Наконец-то! Мы вошли в небольшое помещение, я сел на каменную скамью вдоль стены, а мастер встал за прилавок. И я, и он немного расслабились: я — оттого, что присел, дав отдохнуть ногам. А мастер — оттого, что занял свое привычное место хозяина лавки.

— Вот что, мастер, — начал Остах, поковыряв в ухе, — каталка добрая вышла…

— Я не смогу взять ее назад за те же деньги! — прижав руки к груди, вскрикнул Алвин. — Приходили стражники после… — Его взгляд вильнул мимо меня и остановился на Кайхуре, который продолжал дремать как ни в чем не бывало.

— После нападения на наследника, — спокойно закончил за него Остах.

— После нападения на наследника, когда вы ушли и пришли стражники, — зачастил Алвин, — они опять перевернули все вверх дном и грозились забрать меня… И в лавку, и в мастерские, и в дом залезли, оглоеды. Кричали, что я вор! А меня все здесь знают, госп… — он запнулся и исправился: — Наследник Олтер и Остах.

— Но они случайно нашли немного монет на мостовой рядом с лавкой и подобрели. И ушли в трактир пить пиво за твое здоровье, — с широкой улыбкой закончил за мастера Остах.

Улыбка колесника вышла не такой широкой. Кислой она была, эта улыбка. Видимо, немало денег пришлось отвалить стражникам.

— Мы не собираемся сдавать кресло-каталку назад, — не вытерпел я. Остах нахмурился и поджал губы.

— Не собираетесь? И деньги назад требовать не будете?.. — не веря своим ушам, прошептал мастер. — Но наследник теперича на своих двоих…

Алвин посмотрел на меня, и я ему улыбнулся в ответ.

— Не будем, — кивнул Остах. — Напротив, мастер Алвин, хотим сделать новый заказ. Хороший заказ.

Алвин положил натруженные руки на прилавок. Глубоко вдохнул. Повернулся в сторону проема с занавеской, ведущего во внутренний двор, и гаркнул:

— Альв! Альв, иди сюда!

Занавеска тотчас взметнулась, и в лавке оказался мужчина средних лет.

— Это мой сын, Альв, — коротко представил мастер вошедшего. — Встань за прилавок, нужно переговорить с дорогими гостями, — отдал он распоряжение и отодвинул занавеску, приглашая нас. — Пройдемте, наследник Олтер, Остах… и ваши охранники.

Мы вышли во внутренний дворик, в центре которого рос памятный мне орех с раскидистой кроной. Вокруг этого дерева в прошлый раз мы проводили испытания кресла, наматывая круги. Кайхур, видимо, тоже что-то запомнил. Песик повернулся к месту, где он отгрыз палец у напавшего гворча, зарычал, а шерстка на загривке поднялась дыбом.

— Молодец, молодец, Кайхур, — опередил меня Барат и нагнулся, погладив щенка.