Кровь Ардана

— Смотри! — Закричал я, разглядев огни вдалеке. — Это же наши с факелами.

И в самом деле. А вон и голос отца. Я так обрадовался, что тут же замахал руками и закричал:

— Папа! Па-а-ап. Я здесь.

— Асмер!

— Пап!

И уже припустился рвануть к нашим. Вон их сколько между зарослей набралось. Бредут с разных сторон по паутиночным тропам. Перескакивают по кочкам. Даже как болото стрекочет больше не слышно. Только камыши трещат.

Кинулся было, и тут как меня схватили. Да как поволокли медвежьим капканом прочь в чащу.

— Ты что? — изумился я. — Ты это зачем?

Но сколько не вертись, а сжали меня хорошо.

— А ну отпусти немедленно!

— Я кусаться буду.

— Па-а-па!

И хлоп — рукой рот зажал и дальше тащит. Только ветки трещат.

— Асмер!

— Ммм.

— Асмер!

— Мм… па…м.

Укусил его в ладонь, а тому хоть бы что. Ой, пап, а там же волки по ту сторону были, как же это вас не тронули? А вон у меня папа какой смелый. Его даже колдовские зверюки не трогают.

Извернувшись, я высвободил рот и завопил что есть духу.

— Я здесь!

И тут же отряд замер, и я услышал:

— Вон они. Держи его!

Меня снова скрутили и потащили. Даже ветка по лицу хлестнула. Щиплет теперь.

Ага! Измотался, побежал медленнее. И меня еле волочит. Ну я сейчас как следует наподдам и давай дёру. И так и сделал, колено согнул и пхнул его как мог. А тот охнул и пошатнулся. Тут мешкать некогда было, я мигом дунул обратно.

— Стой!

Ага, сейчас уже!

— Стой!!

Я уже видел отца и остальных с короткими мечами. Факелы чадили так что дым в небо подымался.

— Пап, я здесь.

Вот ещё немного и успею. Завидев меня, отец вдруг остановился и так и застыл.

— Хорошо, — сказал он.

Эк меня трухануло внутри тогда. Отец и остальные стоят, как зачарованные. Глаза стеклянные.

— Иди к нам, Асмер. Пойдём домой. Так будет правильно.

Я застыл. Сам не знаю почему. Да так и остался стоять. Когда краем уха заслышал осторожные шаги за спиной.

— Иди со мной.

— А почему это я должен идти с тобой? — спросил я. А сам всё на отца смотрю. Прям даже оторваться не могу.

Да ну его. Ерунда какая-то. Я пошёл к отцу и остальным, как этот меня снова скрутил и рванул к себе. Все тут же словно ожили. Да что же это такое происходит?

— Их силы творят.

— Я не…

— Они не хотят, чтобы мы ушли.

— Хватай их! Асмер! — Отец вдруг сам собой стал и весь отряд рванулся за нами.

А этот меня тащит, сам запыхался. Ноги уже с трудом волочит. А кругом темень такая, что глаз выколи. Я то оглядывался, то бежал следом. Сам ничего не знаю.

— Это мой отец? — спросил я. А вдруг то опять колдовство было.

— Нет.

— А чего они застыли?

— Ты обратно шёл.

А выглядит прямо как отец. И тут я понял, что тот точно сейчас бродит где-то в топях, меня ищет. Глаза, чёрт, защипало. Факелы начадили. Пап.

Мы бежали аж до того, как дыхание спёрло. Внутри всё натянулось, а у меня ноги подкашивались. Всё бежали и бежали, и среди глухой темноты и мерцания болот да светящихся грибов, я слышал только преследующие нас голоса. То отца, то матери, а то и Риска дразнилась за спиной. Вдруг позади клацнули челюсти.

— Не оборачивайся.

А я обернулся. Позади никого не было.

— Больше никогда не оборачивайся. Иначе мы не сможем идти вперёд.

Больше не оборачивался. Пока пробирались под корягами да оврагами — всю одежду изодрал. В волосах что та гостиница для мошкары. Внутри бух-бух-бух.

— Я больше не могу.

— Можешь.

— Не могу.

Молчит. Молчит и тянет.

Внезапно остановились и всё замерло.

— Слушай.

Мне лишь бы отдохнуть. Хоть минуточку постоять и я смогу бежать дальше. Честное слово.

— Это очень важно и запомни каждое слово. Помнишь поляну? Поля. Там веками стоят каменные статуи. Каждый из деревни хочет туда попасть и попадает, когда его призывают силы.

Ноги ноют. Аж подкашиваются. Какие статуи? Ах да, да при чём…

— Только это совсем не хорошо, стоять статуей вечность. Ничего не чувствуешь, ни о чём не думаешь. Только видишь и слышишь, и без красок. Понимаешь? Я тоже когда-то очень хотел туда и ушёл. И стал статуей. Прошло много-много сотен лет. Знаешь, каждую сотню лет мы можем полетать по болотам, стать огоньками и ощутить. Почувствовать. Быть тут и там. А потом нас забирает обратно. Это очень нехорошо и мучительно, вот так не быть.

— Я не…

— Нужно жить. А теперь быстрее.

И мы бежали.

— Ты так часто приходил на поляну. Я тебя запомнил.

Что за бред он несёт?

— Но. ты. же. не. огонёк, — с трудом на бегу выдавил я.

Тишина.

— А как же остальные?

— У меня не хватит сил. Никто из них не пойдёт. Никто не поверит.

— А Риска?

— Она… сама…

Ничего я больше не понял. Чёрную темень начала прорезать предрассветная синева. Вот и за горизонтом позеленело. Стало прозрачнее.

Позади завыло так — что у меня всё свернулось.

— А как же странная штука? Так ты не покажешь мне место?

Меня со всей силы толкнули вперёд и я кубарем покатился вниз по склону, так что чуть шею не свернул. Ободрал руки ноги и еле удержался, чтоб головой о камень не стукнуться. Когда упёрся руками в землю — увидел его позади.

Стоит себе как та жердь и смотрит на меня так странно-странно. И тут ночь прорезал первый луч света.

— А ты? — закричал я.