Крошка Юки-онна

Но летом было намного интереснее, чем зимой и весной. Даже несмотря на своё горе, Юки радовалась, глядя, как беспечно играют друзья. Хотя сама никогда не играла с ними. А ещё ей, как и всякому ребёнку, нравилось смотреть на светлячков. И все вместе: Шотаро, Аи, Рюдзе, Хикари и Юки – часто ходили на поляну поблизости от лесного озера, когда стемнеет, чтобы полюбоваться ими. Правда, взрослые скоро находили их и отправляли спать.

В разгар лета Юки впервые побывала на фестивале Обон, о котором ей рассказали друзья зимой. Бабушка Рюдзе и Аи говорила, что праздник проводят, чтобы живые не забывали мёртвых. Он идёт три дня и на нём нельзя грустить, а о людях, покинувших этот мир, нужно вспоминать с добром и благодарностью. А на третий день фестиваля, когда стемнеет, на воду спускают фонарики, чтобы их свет указал умершим путь в страну мёртвых.

– Но Рю-кун и Хикари сказали, что фонарики покажут маме дорогу ко мне! – прервав рассказ старой женщины, со слезами воскликнула Юки.

На глазах перепуганных людей её слёзы обратились крохотными льдинками. И они уже ожидали, что, как и зимой, горе Юки погрузит деревню и окрестности в холод, который окончательно убьёт всё живое. Но и Юки вспомнила, сколь разрушительно её отчаяние, и замолчала. Лёд на её щеках постепенно растаял и стёк прозрачными каплями – как самые обыкновенные слёзы. Больше Юки не вспоминала о фестивале, ничего о нём не спрашивала и не хотела слушать вплоть до самого праздника.

Обон длился три дня и был очень красивым. Хотя деревня была маленькая и бедная, люди в ней были щедрыми и как полагалось чтили память умерших. Они сделали много фонариков из цветной бумаги и украсили ими улицы и дома. На каждом крыльце, у двери, висел такой фонарик, а внутри него горела свечка.

– Это для того, – говорили люди, – чтобы души умерших нашли свои дома и смогли навестить тоскующих родственников.

Крошка Юки тоже попробовала смастерить фонарик изо льда, но тот быстро растаял под ярким солнцем, и больше она не пыталась. А когда пришли друзья, притворилась, что не слышит их голосов.

Аи, Шотаро, Рюдзе и Хикари – все собрались на празднование Обона. Аи была уже в том возрасте, когда девушки считаются невестами. Многие хорошие семьи хотели её в жёны своим сыновьям, но отец не спешил выбрать ей мужа.

– Пусть хоть немного насладится юностью, – отшучивался он. – Забот ей хватит на всю жизнь, а юность только одна. Да и что за девушка, хвала богам! Красавица, вся в меня!

Друзья смеялись над ним. Ведь всем, кто не слеп, было очевидно, что Аи-чан пошла в свою прекрасную мать. Но он не слушал насмешек и продолжал, как мог, баловать любимицу. На пятнадцатилетие Аи он задорого купил у жадного купца изящную юкату из тонкого шёлка, расшитую розовыми лепестками сакуры и золотыми нитями. Такой роскошной одежды не было ни у кого в деревне, и Аи очень стеснялась, что среди друзей она одна будет нарядной. Но отказать отцу она не могла, ведь он так рад был, что смог купить ей настоящее шёлковое одеяние.

– Как царица! – повторял он, глядя на дочь и счастливо улыбаясь. – А лицом и фигурой краше самой царицы!

Мать Аи посмеивалась, наблюдая это, но и сама краснела от гордости за дочку, думая: «Даже я, хоть и считалась первой красавицей, и на десятую долю не была так хороша, как наша Аи! Даруют ей боги счастливую жизнь!»

Когда муж вышел, она подозвала дочь, заплела ей волосы и украсила их нефритовым гребнем.

– Его подарил мне на свадьбу твой отец, – поведала она. – Как и твою юкату, он купил его у алчного купца, не торгуясь, за все деньги, что были. Тот говорил, что этот гребень из далёкого Китая. Но, думается мне, врал, конечно. Однако ничего более красивого нет во всей деревне. Теперь он твой.

А муж, вернувшись и увидев, сколь щедрый подарок жена сделала их дочке, обнял обеих и заулыбался ещё радостнее.

– Мои царицы! – смеялся он. – Нет на свете цариц прекраснее вас!

Родители были так рады нарядить её лучше всех, что Аи просто не могла отказать им в этом. И теперь ей было неуютно и стыдно. И лишь Шотаро понимал, почему.

Ещё с улицы Хикари и Рюдзе стали громко звать свою подружку.

– Скорее, Юки! Выходи, Юки-чан! Фестиваль скоро начнётся! Мы самое интересное пропустим! – кричали они. – Идём же! Ты же сама хотела пойти!

Юки было очень печально, ведь она не сумела сделать фонарик для своей матушки. И она не хотела больше никакого фестиваля, раз он даже на одну ночь не приведёт к ней маму. Забившись в угол, она ничего не отвечала друзьям, ожидая, что те устанут и уйдут. Но Рюдзе и Хикари были упрямы и продолжали кричать, вызывая недовольные и неодобрительные взгляды прохожих. Юки зажала уши руками, чтобы не слышать их, и старалась не заплакать. Ей очень хотелось плакать. Особенно после того, как растаял её фонарик. Как вдруг сквозь полупрозрачный розоватый полог она увидела два огонька. Они качались, словно паря в воздухе, и были всё ближе и ближе.