Крепость во тьме

Он пожертвовал бы кем угодно и чем угодно, даже собой, чтобы исполнить намеченную цель. И все мы это знали.

Если вытащить мой рыбацкий нож, подумал я… чик-чик, и его потроха вывалились бы на палубу. И все закончилось бы прямо сейчас.

Следовало напомнить Тору, чтобы он набрал песка из балласта, прежде чем мы подойдем к каравелле, – чтобы впитать кровь. Он постоянно об этом забывал, как и о многом другом, помня только свое имя и ремесло. К каждому новому сражению он подходил со страстью, достойной юного девственника.

Убить Колгрейва было легко. Будучи калекой, он вряд ли смог бы кому-либо противостоять. Но я даже не пытался, как и любой из нас, хотя все мы об этом думали. Я читал подобные мысли на десятке лиц.

Так легко. Убить безумца, посадить «Дракон» на мель и забыть об охоте за кораблями-призраками.

«Ты никогда этого не сделаешь, никогда», – эхом отдавалось у меня в голове.

Любая другая команда на любом другом корабле придушила бы сумасшедшего сукиного сына много лет назад.

III

– Вижу его грот, – сказал Маленький Мика. – Они снова перекладывают паруса.

– Поторопись, Барли! – рявкнул Старик, холодно глядя на меня, когда я попытался тайком снова наполнить кружку. Полпинты едва хватило, чтобы промочить горло.

«Да будут полны бочки на том корабле», – подумал я.

– Похоже, они пытаются уйти в сторону шторма, – крикнул Тор. – Кажется, они из Фрейланда. Они убрали личный штандарт, прежде чем я различил цвета.

Ага. Это означало, что на борту некая важная персона. Возможно, они решили, что мы не станем их преследовать, если не будем об этом знать.

Фрейланд лежал к западу от Кровавого мыса, лигах в десяти от того места, где он ближе всего подходил к материку. Каравелла, вероятно, шла из Портсмута в Сонгер или Рингерик – путь, который можно проделать за ночь.

Мы редко рыскали у берегов островного королевства, поскольку корабль-призрак редко там появлялся. Фрейланд мы оставили нашим конкурентам, тролледингцам.

Судя по выражению лица Колгрейва – по крайней мере, по тому, что можно было понять сквозь шрамы, – он упал духом. Снова не Тот Самый. Потом он еще немного подумал. Бегство и игра с цветами могли оказаться уловкой. Он сам так делал, чтобы успокоить подозрения флота Красных островов или Итаскии.

– Право руля еще на один румб, – приказал он. – Боцман, спускайся и приготовь палубу.

Худой Тор ловко, словно обезьяна, спустился с мачты. Лишь Малыш умел быстрее лазить по вантам. Но Малыш иногда срывался. Проснувшись ночью от громкого удара о палубу, ты сразу понимал: он снова пытался показать, на что способен.

Спрыгнув на палубу, Тор принялся выкрикивать приказы, ухмыляясь от предвкушения.

Ему нравились подобные кровопускания, и лишь тогда он чувствовал себя по-настоящему живым. Утомительное ожидание было дьявольской ценой, которую он платил за мгновения кровавого экстаза. Впрочем, он не слишком страдал от временного затишья. Память его была столь слаба, что он редко помнил нашу последнюю победу.

Матрос раздавал оружие. Я взял абордажную саблю, спустился за луком и стрелами, которые держал у себя в гамаке, затем направился на пост на полубаке. Я был лучшим лучником на корабле. Моя задача заключалась в том, чтобы прикончить рулевого и офицеров.

– Я бы стрелял намного метче, будь во мне чуть больше грога, – проворчал я Вельботу, который отвечал за передние абордажные крючья.

– Да и мы все тоже, – рассмеялся он. – Кстати, насчет меткой стрельбы – я тебе рассказывал про тринадцатилетнюю девочку, которая была у меня в Сакуэску? Не знаю, где она училась, но ее умениям можно было только позавидовать. Настоящая нимфа. Но ее родственники не одобрили мой выбор. – Он закатал левый рукав, показав длинный неровный шрам на плече. – С расстояния в двести пятьдесят ярдов, на бегу.

Я предавался грезам, делая вид, будто мне интересен его рассказ, который слышал уже сотню раз, как и большинство из нас. Вряд ли он помнил, что уже рассказывал эту историю раньше.

Никакого воображения, Вельбот. По океану катились длинные волны высотой в ярд, похожие на отполированный нефрит. Ни единого проблеска белого, никакой глубины. Я не мог заглянуть под воду. Вероятно, океан был спокойным уже много дней. Не было даже плавающих водорослей, которые обычно поднимали со дна частые штормы в окрестностях мыса.

Следующий шторм не предвещал ничего хорошего – как это всегда бывало, когда он подобным образом набирался сил.

На полубаке, располагавшемся на двадцать футов выше главной палубы, качка чувствовалась сильнее. Мой желудок запротестовал. Нужно было оставить проклятый грог на потом.

Но тогда было бы меньше места для напитков с каравеллы.

Ветер усиливался, меняя направление. Мы приближались к шторму. На волнах появились небольшие барашки.

Мы приближались и к Кровавому мысу. Я слышал приглушенный рев прибоя, различал гейзеры, поднимавшиеся от разбивавшихся о прибрежные камни волн.

От каравеллы нас отделяло меньше мили. Корабль повернулся к нам кормой, но он был у нас в руках. Оставалось лишь ждать.