Крепость во тьме

Он понимал, что сказал не совсем правду, и это лишь добавило горечи его словам. Империя Ужаса следовала данному кредо весьма вольно, но Тэйн верил, что живет в соответствии с ним, маршируя от завоевания к завоеванию. Лишь когда Шинсан обратился против самого себя, Тэйн усомнился в словах его командиров.

– Тэйн… – В голосе Стебана звучала безграничная боль.

– Если мы это не остановим, людей продолжат убивать, Стебан. – Тэйн бросил травы в бульон Томы. – Твоих друзей. Возможно, кайдаровцев всего шестеро, и пастухи способны их победить. Но что случится, когда барону придется бежать?

Он надеялся, что его слушает хотя бы Тома. Стебана не интересовало отдаленное будущее. Взгляд Томы оставался жестким, но он слушал Тэйна. Похоже, он все-таки добился некоторого уважения.

– Правительства не терпят мятежа, не важно, оправдан он или нет. Стоит вам сбросить барона – и в Земстви придет армия.

Тома застонал.

– Тэйн! – вскрикнула Рула.

Быстро развернувшись, он в мгновение ока обезоружил Стебана. Торфин уважительно кивнул:

– Спасибо.

– Стебан, – тяжело дыша, проговорил Тома, – иди сюда.

– Папа, он кайдаровец!

Тэйн оттолкнул от себя мальчика, в глазах которого пылала обжигающая душу ненависть. Стебан яростно уставился на Миклу, Торфина и Тэйна, который неожиданно почувствовал себя очень старым и уставшим. Что он делает? Какое это имеет для него значение? Это не его война.

Взгляд его встретился с взглядом Рулы. Несмотря на душевную борьбу, в нем промелькнули те же чувства, что и вчера. Он вздохнул. Все-таки это его война.

Он убил человека. На его руках кровь. И убежать от этого он не мог.

XVI

– Я хочу увидеть Ширл, – заявила Рула на следующее утро. – Я пойду с вами.

– Мама! – Стебан до сих пор ничего не понимал. Он не разговаривал с Тэйном, а на Торфина смотрел, словно мясник на тушу.

– Сперва мы позаботимся о Микле, – ответил Тэйн. – Стебан, лучше выведи овец на пастбище. – Он повернулся к Томе. – Придется построить сарай, в этом хлеву слишком тесно.

Тома не ответил, хотя за завтраком без всякого труда глотал бульон. Наконец он заговорил, когда Стебан отказался идти пасти овец:

– Иди сюда, малыш.

Стебан подошел, опустив голову.

– Перестань. Ты ведешь себя как Ширл. Иди и паси овец, или я всыплю тебе пару ласковых по заднице.

Стебан заскрежетал зубами, яростно посмотрел на Тэйна и вышел.

Рула настояла, чтобы Миклу похоронили у порога нового дома. Тэйн и Торфин по очереди копали могилу.

Тэйн вошел в дом:

– Мы готовы, Тома. Хочешь выйти?

– Я должен. Это моя вина… Я должен видеть, как его опускают в могилу. Чтобы запомнить.

Тэйн вопросительно поднял бровь:

– Я думал о том, что ты говорил. Мне это не нравится, но ты прав. Четырех мертвецов более чем достаточно.

– Хорошо. Торфин! Помоги мне вынести Тому.

Похороны прошли в молчании. Рула тихо плакала. Тома без слов смотрел, как его шурина засыпают землей. Молчали и Торфин с Тэйном, не в силах подобрать подходящих слов.

Тэйн оседлал коня и, набросив на мула попону, успокаивающе поговорил с ним. Потом, пока Торфин готовил лошадь, он присел рядом с Томой:

– Как ты?

– Просто оставь мне пива. И супа с хлебом.

– Ладно.

– Тэйн?

– Да?

– Удачи тебе.

– Спасибо, Тома.

Мул позволил Руле сесть на него, хотя и не слишком любезно. Тэйн прикрепил к поясу оружие. Все молчали. Тэйн провел утренний ритуал, на который раньше не нашлось времени. Торфин наблюдал за ним. Они с Рулой не в состоянии были разговаривать – слишком много барьеров их разделяло.

Башня выглядела большим приземистым темным сооружением, внушавшим страх. Над ее бастионами развевался единственный флаг цвета киновари. Из невидимой трубы поднимался дым.

– Что-то не так, – заметил Торфин, когда их отделяло от Башни четверть мили. – Я никого не вижу.

Тэйн огляделся.

В примыкавших к Башне загонах теснились овцы и козы. Свободно бегали куры и гуси. Неподалеку паслись худые коровы, мул и лошади.

Нигде не было видно ни одного человека.

– Должны быть женщины и дети, – сказал Торфин. – Присматривать за скотиной.

– Давай остановимся.

– Зачем? – спросила Рула.

– На расстоянии полета стрелы. Торфин, иди вперед.

Юноша кивнул и осторожно двинулся вперед. Чем ближе он подъезжал, тем ниже пригибался в седле.

– Рула, останься здесь.

Пришпорив коня, Тэйн начал рысью объезжать Башню. Торфин оглянулся. Остановившись у ворот Башни, он заглянул за них, спешился, вытащил меч и вошел.

– Тпру! – Конь остановился. Тэйн спрыгнул на землю, разглядывая следы. – Шесть лошадей, – пробормотал он. – Одна поменьше. – Вскочив на коня, он галопом поскакал к воротам Башни. – Торфин! – Он помахал Руле.

Торфин его не слышал. Тэйн спешился и заглянул сквозь ворота в небольшой внутренний дворик, вдоль стен которого тянулись казармы для гарнизона.

– Что такое? – спросила Рула.

– Утром отсюда уехали шесть всадников. Вероятно, ведьма и еще пять кайдаровцев.

Щека Рулы дернулась, и она сплела пальцы:

– А как насчет тех, которые там?

– Давай найдем Торфина.

Юноша появился наверху.

– Они здесь, – мрачно сказал он.

Тэйн помог Руле подняться по крутой лестнице. Торфин встретил их перед дверью:

– Здесь. Они видели, как мы пришли.