Красавица и чудовища

— Раз вы не можете отличить изнасилование от нормального полового акта, стоит ли нам вообще доверять вам и вашим знаниям? — вдруг встревает Ворон.

— Ваше дело, доверять мне или нет, — пожимает плечами доктор. — Но это из вашего плеча я вытаскивал пулю где-то полгода назад, разве нет? Мое дело дать вам совет, как врача. Как поступать с девушкой дальше, только ваше дело. Я ей не отец, как и вам.

Док что-то черкает на бумаге и протягивает мне.

— Это таблетки. Еще один вопрос. Я не смог задать его девушке, потому что она заснула. Она чем-то предохраняется? Это, конечно, имело значение, если бы это было изнасилованием, но если нет…

— Это не ваше дело, — снова грубо обрывает его Ворон.

— Просто хочу, чтобы вы знали, — я не занимаюсь абортами. Особенно на дому.

— Что за херню вы несете?… — Ворон дергается всем телом, когда проводит пальцами по пустой кобуре и зло смотрит на меня.

Это я забрал у него оружие. Как чувствовал. Было бы на один труп больше за каких-то полчаса.

— Шанс забеременеть тоже возрастает, когда мужчин двое, — терпеливо объясняет врач. — Ей нужен отдых, а еще проводить время в постели. Если она перестанет жаловаться на тошноту и головокружения, и будет принимать таблетки, то все будет хорошо. И я советовал бы вам задуматься о более надежных средствах контрацепции, потому что…

— Мы вас наберем, — отрезал Ворон. — Всего доброго.

Подхватив чемоданчик, док покинул комнату. Один из парней, что ждал снаружи вместо Цербера, окликнул его и повел на выход. Нечего доктору плутать по дому одному.

Я хочу уйти к Кейт и сбежать от Ворона и его хмурого вида. Нужно проверить ее, но в спину вдруг летит неожиданный вопрос:

— Ты когда-нибудь думал о детях, Медведь?

— В смысле?

Ворон закатывает глаза.

— От секса бывают дети, Медведь. Ты слышал доктора.

— Мы ведь предохраняемся, разве нет? Успокойся, Ворон. Док просто обязан предусмотреть все стороны таких… отношений. К тому же, он не может не знать, что дети в нашем положении… И при нашем образе жизни это…

— Это пиздец, — просто отвечает Ворон и рывком поднимается. — Это пиздец, Медведь! Зачем он вообще заговорил о детях?

— Что с тобой, мать твою?

Ворон тянется к бутылке, но та оказывается пустой. Он отпускает ее с тяжелым вздохом и ерошит волосы.

— Оказывается, я хочу детей, Медведь.

— Это пиздец, — отзываюсь я.

— Я же говорил. И все из-за долбанной фразы об аборте. Я как представил… Я только что убил человека, но убить ребенка… Я не смогу. Какого хрена со мной происходит, Медведь?

Слова для ответа подобрать сложно, поэтому я просто пожимаю плечами. Пусть разбирается с этим сам.

Как у Ворона все просто. Увидел — влюбился — переспал и уже готов заводить пару-тройку детишек. Ему бы жить законопослушным гражданином, строгать в год по младенцу, возить младших на бейсбол, а старших на американских футбол, пока красавица-жена будет готовить на всю ораву.

— А ты? — тихо спрашивает Ворон.

— Что я?

— Ты хочешь детей?

При мысли о детях меня передергивает.

— Я знаю, каково это жить в нищете и голоде. Терпеть побои пьяного отца. Видеть, как он бьет на наших глазах мать за то, что есть нечего. Как будто это только ее вина в том, что дома нет денег на еду… Так вот, знаешь, Ворон, когда-то давно я обещал себе, что никогда не заведу детей, особенно если не смогу дать им лучшей жизни, какой они достойны. Оглянись вокруг. Вряд ли это то, что отец должен передать своим детям. Поэтому… Мой ответ нет. Я не хочу детей, Ворон. Не в этой жизни точно.

Повисает пауза. Тишина затягивается.

— Я пойду, проверю, как там Кейт, а после нам надо закончить с ребятами. Жду тебя внизу.

После моих откровений Ворон просто кивает, так и не встречаясь со мной взглядом.

— Я тебе даже завидую, — говорит он.

— С чего вдруг?

— Потому что так лучше. А я вот все понимаю, но все равно хочу то, чего у меня никогда не будет.

Глава 29. Кейт

— Ограбила кого-то?

Медведь только вернулся, и теперь с удивлением взирает на коробки, которые парни с одинаковыми бритыми затылками и в кожаных куртках заносят в столовую. Их уже более десяти и будет еще столько же.

— Возможно. Но пострадала только банковская карта, — отвечаю я.

Стоящий чуть поодаль Ворон криво улыбается.

Мы все трое знаем, что это ложь, и за все было уплачено наличкой. После нападения Ворон и Медведь с легкостью позволяют мне делать все, что угодно, и я с радостью пользуюсь этой возможностью, стараясь заглушить новую порцию паники. Меня могли убить накануне моего очередного дня рождения. Снова. И только прибытие парней на этот раз спасло меня. Голова болит все реже, а таблетки помогают унять головокружения и головную боль, так что можно сказать, что я еще легко отделалась.