Красавица и чудовища

— Да я случайно, Медведь, случайно! Успокойся. Ты доходчиво объяснил, что это только ваша с Вороном шлюха. Просто раньше все иначе было, вот и…

— А теперь так. И она не шлюха, ясно?

— Как скажешь. Хоть первая леди, Медведь! Нам похрену.

— Вот и хорошо.

Когда я пришла в себя, перед глазами качался потолок. Я словно оказалась на борту в трехбалльный шторм.

— Стой, — шепнула я Ворону. — Не качай меня так сильно.

Он замер, держа меня на руках. Но мир продолжал вращаться.

— Стой! — крикнула я из последних сил.

— Да я не дышу даже! — сорвался он и крикнул в сторону: — Медведь, врача найди. Срочно! Могу я идти, Кейт?

— Только медленно, — выдохнула я. — Меня тошнит.

Меня вывернуло раньше, чем он дошел до комнаты. А после я потеряла сознание.

Глава 28. Медведь

На моих руках хватает крови. Когда я много пил, то контролировал свои эмоции гораздо хуже, чем сейчас. Почти не контролировал, ладно. Мои собутыльники редко уходили живыми. Я умел находить причины для убийства.

Но другое дело Ворон. Для него смерть всегда была крайней мерой. Ворон никогда не убивал просто так, хотя в его руках очень много власти. Он может перестрелять половину жителей бедных районов Чикаго и все равно полиция не найдет ни свидетелей, ни улик, потому что мафия такая же часть жизни нашего города, как и коммунальные службы. Просто мы убираем с улиц другую грязь. Хотя на первый взгляд и, по мнению других, наоборот, множим.

А сейчас на наших глазах и без всякого промедления Ворон просто взял и прострелил голову собственному телохранителю.

Церберу, как псу на пиру, действительно всегда доставались кости с нашего стола. Наша ошибка, что мы не прояснили этот момент сами, и что не предупредили его о том, что заведенные годами традиции теперь не относятся к Кейт. Она не такая женщина, как другие.

Даже меня Ворон готов был пристрелить из-за ревности, и теперь я понимаю, что его страх был обоснован. Если бы не прояснили наше соперничество еще в тот раз, то с пулей во лбу мог бы лежать я. Ради Кейт я бы сделал тоже самое.

Но Церберу, пожалуй, даже повезло. Останься он в живых я бы сам убил его медленно и долго, давая почувствовать, что ощущала Кейт, пока была с ним.

Глядя на бледную Кейт, над которой колдовал док, я думал о том, что очень зря я никогда не интересовался тем, как Цербер вел себя с остальными женщинами, которые оказывались в его постели после нас с Вороном. Но прошлого не изменить. А насильников в своих рядах я терпеть не буду.

Парни все еще ждали наших решений на первом этаже. Совещание прервалось после того, как мы обменялись взглядами с Вороном, и вопрос: «А где Цербер?» повис в воздухе.

Мы знали, где он — охранял Кейт. Вот только он без сомнения слышал ее стоны накануне, а значит… Решил, что мы с ней уже наигрались.

Наша ошибка.

И его тоже. Он должен был остановиться, когда услышал: «Нет». Наверняка она говорила ему «нет». Другие может быть и не говорили, но те женщины и правда были шлюхами. И может быть уходили целее, поскольку не оказывали сопротивления.

Мы снова прервали из-за Кейт наши дела, а еще убили одного из наших людей. И тоже из-за нее. Скоро парни начнут задавать вопросы, почему девушка так много значит для нас и кто она вообще такая? И гораздо хуже будет, если эти вопросы уйдут дальше, и тогда Кейт заинтересуются кто-то из наших врагов за пределами клана.

Мы старались держать ее незамеченной, поэтому и увезли из Чикаго, но Ворон не стал думать об этом, когда на глазах у десятка людей убил Цербера.

Док выгнал нас со словами, что с общим осмотром он закончил, и ему надо перейти к дальнейшему. Вижу, что Ворону, как и мне, хочется остаться, но док говорит, что дальше у него гинекологический осмотр, и мы все-таки уходим.

Я слышу из-за дверей, как Кейт снова рвет. И как Ворон сжимает кулаки, шагая из угла в угол.

— В собственном доме, Медведь. Под одной с нами крышей, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — Даже здесь мы не смогли ее защитить. Как так?

Мне нечего ему ответить. Это я уверял Ворона, что рядом с нами Кейт будет безопаснее, чем вдали. Но все вышло с точностью наоборот.

Сухой сгорбленный док появляется через полчаса, тихо прикрыв за собой дверь. Ворон показывает взглядом на соседнюю комнату, и мы входим в нее все трое.

— У нее сотрясение, — произносит старый еврей. — В больницу вы ее отвозить не будете? Боитесь, что она подаст заявление в полицию из-за изнасилования?

Я заново учусь дышать в эти несколько секунд. Но мы ведь успели! Успели раньше, чем Цербер что-либо сделал?…

А потом до меня доходит.

— Изнасилования не было. У девушки недавно был… ее первый раз.

Док переводит глаза с меня на Ворона и обратно.

— Сразу с двумя?

— Да.

— Понятно. Я увидел синяки, кровь на бедрах и вместе с гематомой на виске решил, что…

— Нет. Все было не так.

— Ладно. Но ей нужно в больницу. Вы ей доверяете? Ведь в этом все дело, разве нет? Будет ли она молчать или нет о том, где получила травмы.

— Дело не только в этом, — отвечаю я. — Все сложно, док.