Красавица и чудовища

— Луи-и-иза, солнышко, я скучал! — тянет он с итальянским акцентом. — Как я рад, что мои друзья тебя никак не тронули! — продолжает Модильяни, внимательно осматривая мое лицо и голые руки в поисках синяков или других следов насилия.

Я вспоминаю, как Ворон спрашивал меня о других мужчинах. Он, кажется, с трудом смирился даже с моим парнем, что уж говорить о постоянном клиенте. Но разве Ворону не должно быть все равно? Я так и не поняла, какое дело Ворону до моего послужного списка, ведь они с Медведем спали только со шлюхами. Всегда так было. Благодаря их увлечениям, я и попала на эту роль в бордель.

Медведь и Ворон каменеют каждый в углах комнаты.

Мне вдруг становится так больно, словно Петро вбивает в меня гвозди. Я, черт возьми, должна была молчать и придерживаться легенды! Должна была выдержать! И если бы накануне не созналась, что я всего лишь Кейт, которая заняла место Луизы, никто из них не удивился бы моему постоянному клиенту.

А Модильяни, скорей всего, уже рассказал боссам о том, что трахался со мной на протяжении прошедших двух месяцев, желая поддержать мою легенду.

А если так — то мне не жить. Теперь они думают, что я соврала им.

— Луиза, что же ты такая бледная? Садись, солнышко, ко мне. Ближе, ведь можно, Медведь?

Петро в замешательстве смотрит на Медведя. Как двойной агент, он хорошо чувствует смену настроений. А в комнате с моим появлением воздух наэлектризовался настолько, что скоро молнии начнут бить с потолка.

— Садись.

Медведь говорит это мне. Его глаза сейчас цвета полыхающей нефти. Нельзя придумать ничего хуже, чем усесться на глазах у этих двоих к Петро на колени.

Я остаюсь на месте. В каком-то шаге от порога.

— Кто это? — я смотрю на Медведя.

Меня колотит от страха, ну так я и агент ненастоящий, верно? Я не Петро Модильяни, чтобы держать маску при плохой игре. А мне сейчас очень-очень нужно спасти собственную шкуру.

Ворон по-прежнему молчит и это плохо.

— Я не знаю его, — делаю еще один шаг к двери. — Я уже сказала вам, что я не Луиза. И не знаю, кто этот мужчина!

Хоть Модильяни очень хороший агент, но даже его глаза в этот момент становятся квадратными.

Он издает нервный смешок.

— Подождите, как это не знаешь? — хихикает он. — А ну повернись ко мне задницей и нагнись. Вы же, понимаете, парни? Как мужчины мужчину. Я ведь лица толком и не видел за эти два месяца, только задницу. Мог и обознаться.

Модильяни в два счета поднимается с дивана, сам разворачивает окаменевшую меня лицом к двери, спиной к себе и при всех, не церемонясь, задирает на мне батник.

— А где татуировки?! — за его удивленный возглас ему впору давать «Оскар». — Черт, но у Луизы вся спина была в татуировках!… Дура! — одновременно с этим быстро шипит он мне прямо в ухо. — Как тебя теперь отсюда вытащить?!

В тот же миг он отпускает меня и делает шаг в сторону. На губах нервная улыбка.

— Ворон, Медведь, прошу прощения. Я обознался. Это не моя Луиза. Эту шлюху я впервые в жизни вижу. Слушайте, а раз уж я здесь, не знаете, куда моя Луиза подевалась? Она ведь говорила, что будет работать в этот день?

— Ты уверен, что не узнаешь ее? — это подает голос Ворон.

Впервые за все это время.

— Да, уверен. Обознался. Со шлюхами такое бывает. Не, ну я могу и эту девчонку с собой забрать, если она вам надоела. Не вопрос. Вроде ничего, симпатичная. Отдаете?

С колотящимся сердцем я жду их вердикта. Они могут отпустить меня сейчас, если захотят. Я даже не стану забирать те деньги из спальни. К черту их!

Я не хочу оставаться с ними. В их руках мое решение о мести истончается быстрее, чем за все эти семь лет. Рядом с ними моя ненависть растворяется, как туман в лучах солнца, а я перестаю понимать, кто я действительно такая и чего хочу. Когда я была Луизой, было проще. А Кейт к такому повороту не готова.

— Так что? — Петро чувствует их нерешительность и не хочет уходить, не выполнив задание. Ему не нужна лишняя головная боль. — Я могу заплатить, если что. За беспокойство и собственную ошибку. Назовите сумму.

Скорей всего, эти деньги федералы потом штрафом спишут с меня же, но сейчас плевать. Я хочу на свободу. Хочу, чтобы этих двоих мужчин больше не было в моей жизни. Хочу оказаться далеко от них и забыть все то, что они делали с моим телом, и что я чувствовала при этом. При их образе жизни они все равно скоро умрут. Со мной или без меня.

Только пусть отпустят…

Ворон отворачивается к окну. Для него разговор окончен. Ему плевать. Я смотрю какое-то время на напряженную спину, и так и не нахожу в себе силы посмотреть на Медведя, поэтому опускаю глаза и жду вердикт.

И вдруг слышу:

— Нет.

Это произносит Медведь.

— Она останется с нами, — а это говорит Ворон.

Петро нервно переступает с ноги на ногу и кивает.

— Что ж, я понял. Простите еще раз за беспокойство.

Он уходит, не удостоив меня и взглядом.

Медведь кивает Церберу, и телохранитель также молча уводит меня обратно.

Глава 17. Кейт

Семь лет назад

— Пусть твои чертовы друзья выметаются из нашего дома, Чарльз, — произносит мама, и шум льющейся из крана воды никак не заглушает ее голос и резких грубых слов.