Край бесконечности

– Это как ехать внутри снежного туннеля – снег вздымается в воздух слева, перехлестывает через нас и опускается справа. Психоделичненько. Мама в обморок грохнется, когда посмотрит мое видео.

Исходивший из трещины рев, проникая сквозь обшивку и сиденье снегохода, доканывал Раити. Снова разболелась голова.

– Рано или поздно мне снова понадобится поспать, – напомнила Ану.

Раити еле сдержался и заговорил спокойно:

– Давай пока будем думать о том, как не свалиться в этот большой и смертельно опасный пролом, ладно?

Они продвигались на северо-восток от Гиперенора в течение нескольких часов. Ану время от времени докладывала об уменьшении высоты ледяного фонтана. Соответственно, снежный туннель сужался, а в ее голосе нарастала усталость.

– Уже за полночь, – сказала она. – Дома бы я в такой час уже давно лежала в кровати.

– До Сандаса еще пять часов. Вот там будет безопасное место.

Ану издала неприличный звук.

– Я ведь спала всего три часа. Попробовал бы ты проделать такой путь после трехчасового сна!

– И попробовал бы, если бы мог, – огрызнулся Раити.

Она продолжила вести снегоход.

До Сандаса они добрались вовремя, но у Ану были плохие новости: трещина так и не сомкнулась.

– Расстояние от края до края сократилось метров до ста. Все спокойно, никаких выбросов кусков льда. Когда мы только приблизились, ширина была в районе километра. Ну теперь-то можно поспать?

– Пока нет, – ответил Раити. – Тебе придется перескочить через нее.

Измотана она была или нет, но голос прозвучал очень энергично:

– Абсолютно невозможно ни при каких обстоятельствах!

– Если не перепрыгнешь, придется ехать до следующего хребта, до которого еще двести километров, и надеяться, что уж там-то трещины нет. К тому времени я уже буду банкротом.

– Но если мы прыгнем, то можем умереть. Смерть хуже банкротства.

– Я бы не упускал шанс, – возразил Раити.

– Психанутый Самоанец, – сказала девушка и затихла. Он понятия не имел, о чем она в тот момент думала.

– У тебя получится, – сказал ей он.

– Вам-то откуда знать? – огрызнулась она. – Я понятия не имею, как это делается.

– Поворачиваешь направо на двести семьдесят градусов и подбираешься к южному краю разлома так близко, как только возможно. Прежде чем преодолевать пропасть, подтяни все сани поближе. Это все равно, что перепрыгнуть через перевернутый вверх тормашками водопад. Если не войдешь в него идеально прямо и ровно, мы перевернемся.

– Что-то ваши слова не добавляют мне уверенности.

– Идеально прямо и ровно.

Взревевший мотор заглушил гул, исходивший из трещины. Когда они проходили сквозь снежную стену, мелкие льдинки колотились об обшивку. Раити вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что заболели пальцы. Несколько минут спустя, когда Ану завершала маневр, они проехали сквозь стену снега снова.

– Если погибнем, мой призрак будет преследовать тебя всю посмертную жизнь, – пригрозила девушка. – Держись, мать твою, крепче.

Она включила двигатели на полную мощность. Через несколько мгновений струя воды, бившая из трещины, оторвала снегоход от поверхности. Раити вспомнил, как они с Джавинтой ездили смотреть на извержение Мауна-Лоа [7]. Она не хотела смотреть и большую часть времени провела, уткнувшись ему в плечо, пряди ее темных шелковистых волос касались его подбородка. «Все хорошо, – повторял он ей. – Мы в полной безопасности». Он вспоминал, как это было: запах, мерзкий белый пепел, взметенный в небо; тогда казалось, что весь мир вот-вот расколется на части.

Здесь никакого пепла не было, только лед, снег и ужасное чувство падения, пока они наконец снова не коснулись твердой поверхности. Снегоход покачнулся и дрогнул, но устоял.

Ану запечатлела на щеке Раити горячий поцелуй.

– Мы это сделали!

Сердце в груди Раити колотилось как бешеное.

– Ты это сделала, – поправил он.

– Угу, а теперь я пошла спать.

– Примерно через два часа будет затмение…

– Нет. Теперь я за главного. – Она заглушила мотор. – Я пошла в кабинку. Посмеешь меня разбудить – убью. Я серьезно.

Сорок восемь часов, с тех пор как они отчалили от экватора. Тысяча восемьсот двадцать пять километров на юг, но крюк с заездом в Сандас добавил еще двести километров. Если она проспит до конца затмения, а потом они будут гнать на скорости в районе пятидесяти, то все еще могут успеть. Еле-еле.

Он получит свои деньги.

Не теряя осторожного оптимизма, он завернулся в одеяло и стал ждать пробуждения Ану. Переутомление сморило его раньше, чем он успел ему воспротивиться. Его засосало в сны. Он оказался в ловушке под ледяной коркой, покрывавшей Европу, дрейфовал в прозрачных зеленых водах вместе с Джавинтой. Жена уплывала прочь, и темные волосы волнами струились вокруг ее головы. Она всегда уплывала прочь. Забавно, учитывая, как она ненавидела океан. Он открыл рот, чтобы окликнуть ее, но раздался лишь скрежет: непрестанный и тревожащий скрежет где-то за пределами сна.

Что-то скребло обшивку.

Раити вскочил в полной темноте.

– Ану?

Все было тихо, лишь слегка гудела система воздухоснабжения и питания.

Снова царапающий звук.

– Ану, проснись! – заорал он.

– Иди в жопу! – отозвалась девушка.