Король Аттолии

Он подошел ближе к фонтану, и ноги сами собой замедлили шаг. В оцепенении уставился на бездыханное тело и расплывающиеся облака крови. Все было и так, и совсем не так, как он себе представлял. На гравиевой дорожке тоже лежало тело. И на траве алела кровь. Но кровь эта была не королевская. И тело тоже. Костис услышал за спиной шаги, обернулся и увидел Телеуса. Тот промок насквозь – упал в зеркальный пруд. Вид у Телеуса был ошарашенный. Дружно они посмотрели на лужу крови у ног, затем обернулись к королю. Тот стоял к ним спиной, уперев руку в бок.

– Ваше величество? – еле слышно прошептал Костис.

Король обернулся. Его смуглая кожа побелела так, что шрам на щеке показался темным. Аж позеленел, как однажды выразился Седжанус. Но не от страха. А от гнева.

Король очень тихо произнес:

– Я полагал, что, взойдя на престол, буду избавлен от необходимости убивать самому. Видимо, это было заблуждением.

Телеус и Костис застыли, как парковые статуи.

– Телеус, где моя охрана? – Он все еще говорил тихо. Три человека мертвы, а он даже не запыхался, отметил Костис. – Где моя охрана? – заорал король.

В наступившей тишине было слышно, как в кустах испуганно зачирикали птицы.

– Здесь, ваше величество. – У входа в аллею появился Аристогитон со своими людьми.

– А где они были? – Эти слова, сказанные едва ли не шепотом, король адресовал Телеусу.

– Их отвлек лай собак, выпущенных в охотничий двор, ваше величество. Они пошли помочь загнать собак до вашего возвращения во дворец, – очень спокойно ответил Телеус.

– Понятно. – Эвгенидес посмотрел на труп у своих ног. – Пусть наведут здесь порядок. Вон тот, – он указал на лежащего дальше всех, – возможно, еще жив. Вы с Костисом отведите его, пусть допросят и выяснят, кто его послал. А я пойду во дворец… Псов загнали, уже можно… И принесу королеве свои нижайшие извинения. – И шагнул к тропинке.

– Вашему величеству нельзя оставаться одному, – возразил Телеус.

Эвгенидес оглянулся:

– Я признателен, Телеус, за такую заботу о моем здоровье, но она немного запоздала.

– Прошу вас, – смиренно взмолился капитан. – Возьмите Костиса и взводного командира.

Эвгенидес задумался.

– Ну хорошо, – нехотя согласился он.

* * *

Телеус подозвал к себе Аристогитона и его людей. Костис дождался, пока капитан отдаст взводному приказы, потом вместе с Арисом догнал короля, уже направившегося к дворцу. Шел он медленно, все еще упираясь рукой в бок. Костис никогда раньше не замечал в нем такого достоинства. Однако величественность слегка померкла, когда он догнал короля и услышал, как тот вполголоса ругается. Король был не столь изобретателен, как обычно, и, когда дошли до зеркального пруда, он уже просто повторял снова и снова одну и ту же фразу.

Шли они медленно, и у Костиса было достаточно времени, чтобы подумать над своим обещанием богине Филии. Десять золотых кубков.

Если собрать все деньги, какие у него есть, и добавить то, что он сможет занять у ростовщиков в городе, хватит на один золотой кубок. Отец, возможно, наскребет еще на один. Жрецы не станут требовать все десять кубков разом. Но если Костис станет слишком долго тянуть или погибнет, не успев выполнить обещание, то богиня будет недовольна. И недовольство это распространится на его семью, а значит, можно уговорить дядю раскошелиться еще на два кубка, может быть, даже на три. Если случится неурожай или появятся другие признаки гнева богини, он, возможно, опустошит семейную кубышку и приобретет четыре кубка. И все равно еще четыре останутся неоплаченными, к тому же Костису ужасно не хотелось просить денег у дяди.

Он имел в виду полновесные винные кубки, выкованные из золота и украшенные фигурками. Если вместо этого предложить богине церемониальные кубки, более мелкие и самые простые, деньги удастся растянуть. Может быть, их хватит на три малых (крохотных) кубка, и отец добавит еще три. И если экономить каждый грош, носить только армейскую одежду и питаться только тем, чем кормят в столовой, – это довольно сытно, хоть иногда и попадаются червяки, – и ни разу не спустить ни медяка в таверне с друзьями, то лет через десять-пятнадцать он, возможно, сумеет расплатиться за оставшиеся четыре (очень маленьких) кубка. А можно просто забыть о клятве и понадеяться, что богиня ничего не заметит.

Король дошел до лестницы, спускавшейся к зеркальному пруду, и у верхней ступеньки остановился. Слегка повернулся к Костису, все так же прижимая руку к боку.

Костис, сгорая от стыда, в ужасе ахнул:

– Нет! Нет! Я добуду десять кубков, честное слово!

Камзол у короля был светло-золотистым, словно горы под осенним солнцем, и расшит атласными нитками в цвет. А туника под ним – контрастного цвета, темно-ежевичная. Кровь на ней не была заметна, однако просачивалась между пальцами, и по тыльной стороне ладони, словно смятая паутина, расползалось яркое пятно.

– Костис, – терпеливо сказал король, будто разговаривал с сумасшедшим, – на лестнице мне понадобится помощь.

Ну конечно. Лестница. С такой раной в боку ходить по ступенькам трудно. Костис взял себя в руки, поглядел на Ариса – тот побледнел не хуже короля.