Король Аттолии

– Но Ген все равно выглядит нелепо, – заметил волшебник.

– А помощник Орнона вернулся домой с подбитым глазом, – закончила королева. – С какой стороны ни посмотри, везде успехи. Для всех, кроме бывшего помощника нашего посла в Аттолии.

* * *

Комната была небольшая, с картинами на стенах, а низкий потолок, покрытый изящной резьбой, делал ее на вид еще меньше. Сидеть было негде, кроме как на полу, и поставить лампу тоже некуда, поэтому Седжанус дожидался отца стоя.

– Меня тут быть не должно, – сказал он, когда тот появился. – Нам не следует встречаться.

– Докладывай, – буркнул Эрондитес.

– Дела идут успешно, – пожал плечами Седжанус. Лампа у него в руке шевельнулась, и по комнате бешено заметались тени. Казалось, сатиры на стенах пляшут и скалят зубы. – Не осталось ни одного лакея, который не навлек бы на себя недовольство короля. Он готов прогнать их всех.

– Рановато, – сказал Эрондитес. – Еще не пришло время их прогонять. Пусть сначала возьмет любовницу, и она подскажет ему, кого выбрать в новые лакеи.

– Ты добился меньших успехов, чем я, – заметил Седжанус.

Барон сердито сверкнул глазами:

– Она хороша собой, недавно овдовела, а этот болван упрямо танцует с ее сестрой.

– Тогда почему бы не использовать сестру, раз король положил глаз на нее?

– Она читает пьесы. Вышивает. Она бесхитростна, не замужем и для нас бесполезна. Ее сестра дважды овдовела и прекрасно сможет водить короля за нос. Любовницей должна стать она. Я велел их отцу поколотить обеих, особенно младшую. Она больше не станет танцевать с королем. А ты?

– Что – я?

– Я не желаю, чтобы тебя тоже выгнали. Ты единственный из лакеев должен остаться.

– Будь уверен, – сказал Седжанус. – Он меня не отпустит.

– Я слыхал иначе.

– Он во всем полагается на меня. Другие лакеи не понимают этого, но мы с королем стали союзниками, и наша дружба крепнет день ото дня. Он выгонит остальных, а меня не тронет.

– Уж постарайся, – предостерег барон.

– Да стараюсь, стараюсь, – ответил Седжанус.

Они ушли. Эвгенидес осторожно пошевелился. Он сидел, скрестив ноги, на балке над изящным, ажурным резным потолком, скорее даже не потолком, а горизонтальной ширмой. Оттуда, из темноты, ему открывался прекрасный вид на комнату, расположенную очень удобно – в стороне от нахоженных путей, но недалеко от королевских покоев. Лишенная мебели, слишком тесная для использования в любых добропорядочных целях, она неизменно пустовала. Архитектором, придумавшим ее и приказавшим сделать ложный потолок из резной ширмы, был пра-пра… много раз прадед Эвгенидеса. Он назвал ее «комнатой для заговоров».

Неслышный, как сова, Эвгенидес пробрался в свои покои и лег в постель. В темноте прошептал про себя:

– Значит, Седжанус – мой лучший друг. Странно, что я об этом не догадываюсь. А бедная Хейро страдает за то, что танцует со мной. Седжанус, дорогой мой Седжанус, что же ты затеял?

* * *

На следующий вечер он опять танцевал с Хейро, младшей сестрой дамы Темис.

– Получилось очень красиво, – сказал он ей.

– Простите, ваше величество, о чем вы?

– О том, как ты пыталась уклониться от танца со мной, повернув дело так, что мне пришлось тебя уговаривать. Очень точный расчет.

Рисунок танца ненадолго разделил их. А когда они снова встретились, он сказал:

– Знаешь, я слышал, что тебя называли бесхитростной.

– Не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество.

– Он тоже не понимал, – произнес король.

– Ваше величество?

– Дорогая моя, тебя больно побили?

Она слегка споткнулась. Он подхватил ее под руку:

– Ты устала. Позволь проводить тебя к креслу. – Танцоры вокруг них расступились, и он вывел ее. – Я могу закончить танец с твоей сестрой.

Ее пальцы сильнее сжали его руку.

– Всего один танец, дорогая, – сказал король. – Потом мы продолжим, честное слово. Я не могу допустить, чтобы тебя били за то, что ты ограждаешь меня от весьма хищных когтей твоей сестры. Только не понимаю, почему, на твой взгляд, я достоин такого спасения.

– Может быть, потому, ваше величество, что у меня есть глаза, – ответила Хейро.

Эвгенидес на миг стушевался.

– Значит, мне теперь придется внимательнее смотреть по сторонам? И ты расскажешь своему отцу, как хорошо и полезно, когда к одной из его дочерей, пусть даже не к той, к которой следует, проявляет внимание сам король. Можешь на меня рассчитывать, если это спасет тебя от побоев. – Он склонился над ее рукой.

Король почувствовал, как она дрожит, оглянулся через плечо и увидел, как к ним направляется ее отец.

– Он непременно поинтересуется, что же во мне так восхищает вас, – сказала Хейро.

– Ну, это просто, – ответил король Аттолии. – Скажи ему, что мне понравились твои сережки.

– Возможно, вашему величеству захочется потанцевать с моей подругой, дамой Эвнисией. Очень красивая девушка, – торопливо сказала Хейро.

– Люблю красивых девушек. С кем еще?

Она назвала еще несколько имен, но вдруг умолкла. Приблизился ее отец, и вид у него был очень грозный.

– Твоя дочь сказала, что плохо себя чувствует, – высокомерно заявил король, – и предложила закончить танец с ее сестрой.