Читаем Корнилов полностью

Все зависело от Верховного главнокомандующего. А его намерения были до конца не ясны. Корнилов вернулся из Москвы, будучи настроен крайне отрицательно в отношении перспектив дальнейшего сотрудничества с Керенским. После встречи с главковерхом Крымов удовлетворенно сказал: «Все идет хорошо. Решили больше не иметь дела с «ними»…57 Тем не менее Крымов каждый день откладывал свой отъезд из Могилева. Он не был уверен в том, что Корнилов сохранит свою жесткую позицию. Действительно, тот снова медлил. К середине месяца крайне осложнилась обстановка на фронте и Корнилов всецело отдался этому, как бы оттягивая неизбежное решение.

<p>ПАДЕНИЕ РИГИ</p>

Своим правым флангом русско-германский фронт упирался в Балтийское море в районе Риги. Линия противостояния шла здесь по правому берегу Западной Двины, и лишь у самого города русские войска сохраняли плацдарм на левом берегу. Непосредственную оборону Риги осуществляла 12-я армия Северного фронта. В ее состав входили пять армейских корпусов и две латышские стрелковые бригады, общей численностью более 160 тысяч человек58.

Северный фронт, как ближайший к Петрограду, и 12-я армия в особенности, считались наиболее пострадавшими от большевистской пропаганды. Именно здесь выходила знаменитая «Окопная правда», прославившаяся своим антиправительственным и пораженческим курсом. После июльского выступления большевиков газета была закрыта, но ей на смену пришел не менее радикальный «Окопный набат». Особенно сильно большевизмом были заражены латышские полки, позднее ставшие «гвардией Ленина».

С середины июля немцы начали сосредоточивать силы на рижском направлении. Делалось это скрытно, но большим секретом для русского командования не являлось. В распоряжении командующего 12-й армией генерала Д. В. Парского находилось вполне достаточное количество живой силы и артиллерии. Подступы к городу были укреплены по последнему слову военной техники. В обычной ситуации за судьбу Риги можно было не беспокоиться, но революция породила новые обстоятельства, с которыми приходилось считаться.

Все лето в Верманском парке и «Демократическом» (бывшем Царском) саду шли солдатские митинги, дело доходило до прямых столкновений между русскими солдатами и латышскими стрелками. Впрочем, и русские солдаты принимали самое активное участие в разгроме пивных заводов и иных хулиганских выходках. Ненадежны были и части, находившиеся на передовой. В начале августа 54-й стрелковый полк панически бежал с позиций при одних только слухах о появлении немцев. Никто не мог сказать, как будут вести себя войска в боевой обстановке.

Точная дата и место немецкого наступления стали известны еще за несколько дней до его начала от перебежчика-эльзасца59. Штаб армии за несколько часов разослал во все полки и дивизии предупреждение о том, что ночью противник начнет артиллерийский обстрел с тем, чтобы утром попытаться прорвать русские позиции. Действительно, в четыре часа утра 19 августа со стороны немецких позиций начался ураганный огонь. Противник применил химические снаряды, что внесло дезорганизацию в ряды русских войск. Начальник 186-й дивизии генерал Дорфман потерял связь со штабом армии и подчиненными ему частями. Полки дивизии начали беспорядочно отступать. Воспользовавшись этим, немцы в 9 часов утра начали переправу через Западную Двину.

Первоначально захваченный противником плацдарм был невелик — не более шести верст в ширину и трех в глубину. Генерал Парский отдал приказ отбросить немцев за реку. Учитывая силы русских, эта задача была вполне реальной. Но резервные части вводились в бой отдельными бригадами и даже полками, что позволяло противнику всякий раз сохранять численный перевес. В результате контратака захлебнулась. К вечеру штаб армии покинул Ригу. Связь штаба с подчиненными ему частями и соединениями была потеряна почти на сутки.

На следующий день бои развернулись уже на окраинах города. Против ожидания, наиболее упорное сопротивление противнику оказали большевизированные латышские полки. На узком участке фронта действовало не меньше десяти русских дивизий. Однако связи между ними не было, они мешали друг другу, спонтанные атаки захлебывались в самом начале. Помощник комиссара Северного фронта В. С. Войтинский вспоминал: «Были и звуки Марсельезы, и красные знамена, и комитетчики в передовых атакующих цепях — а затем все катилось неудержимо назад»60. В условиях начинавшегося хаоса дальнейшее сопротивление было невозможно. В ночь на 21 августа русские войска оставили Ригу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии