Контрреволюция

Начальники дивизий, корпусов, армий, их начальники штабов – все это были пожилые люди, военные профессионалы, которым война могла принести если не прямые материальные выгоды, то, во всяком случае, служебные преимущества. Для получения этих преимуществ надо было иметь успех на полях сражений. Сражения являлись средством, для старших начальников – средством даже не слишком опасным, получать награды, чины и назначения, что в конечном счете несло с собой и материальные блага. Полковник Морозов находил, что большинство генералов в своих боевых распоряжениях руководствуются главным образом стремлением к достижению этих благ. Ради наград и отличий они готовы жертвовать тысячами жизней, ради создания репутации начальника с железной волей генералы не считаются ни с обстановкой, ни с возможностью достижения успеха и оценивают действия подчиненного главным образом на основании количества потерь. Если признать в этом хоть долю правды, становится понятным, что огромное большинство старших начальников стояло за продолжение войны.

Политически старшие начальники были если не более развиты, чем вся офицерская масса, то, во всяком случае, имели более мотивированные симпатии к тому или иному государственному устройству. Уже в силу их служебного положения у них могли создаваться отношения с представителями капитала и промышленности, которых у младшего офицерства быть не могло. Этим и объясняются те связи, которые быстро установились у многих генералов с различными буржуазными политическими группировками.

Революцию почти все старшие начальники приняли без всякого протеста. Характерно то, что на запрос Николая Второго, все 12 командующих армиями советовали царю отречься от престола, а великий князь Николай Николаевич[87] даже молил об этом «коленопреклоненно».

Однако как скоро революция посягнула на основы всей старой структуры армии, т. е. на то, что являлось источником всего их благосостояния, тогда значительная часть старших начальников стала относиться к революции враждебно.

Революция зародилась и победила в Петрограде. Провинция сразу признала ее, но поначалу относилась к ней неактивно. Очень большой процент взрослых мужчин в стране находился в то время в армии. Из всего количества мужского населения в России, подлежащего призыву, в призывном возрасте, от 18 до 43 лет, имелось приблизительно 26½ миллионов человек. Из них призвано было свыше 15 миллионов, из коих к моменту Февральской революции свыше 9 миллионов находилось под ружьем на фронте и в запасных батальонах и около 3 миллионов раненых и больных в госпиталях на излечении. При таких условиях от того или иного отношения армии к революции зависел в значительной степени ее успех.

В числе прочих лозунгов, выдвинутых революцией, она провозгласила немедленный мир, и этот лозунг встретил горячий отклик в солдатской массе. На этой почве рознь между солдатами и офицерами продолжала расширяться, и после больших офицерских съездов в Ставке и в Петрограде возник целый ряд офицерских организаций. В зависимости от состава лиц, в них входивших, часто – от условий возникновения, организации принимали обособленный характер с определенными заданиями. Так возникли: «Военная лига», «Союз военного долга», «Батальон свободы», «Общество 1914 года», «Союз добровольцев народной обороны» – все они исходили из признания революции и даже высказывались за республику.

Другие – «Союз Георгиевских кавалеров», «Союз чести Родины» «Союз спасения Родины» – носили более реакционный характер.

Однако сплошь все, в значительной степени из чувства самосохранения, были озабочены восстановлением старых порядков в армии. А именно этого-то и не хотела солдатская масса.

При таких условиях в офицерских организациях развивались настроения, которые легко могли быть использованы сознательными контрреволюционерами в своих целях.

Еще в 1916 году в армии циркулировало шуточное четверостишие:

Храбрые убиты,
Робкие в плену,
Глупые на фронте,
Умные в тылу…

После революции тыловые «умные» стали приглядываться к тому, как можно будет использовать «глупых» на фронте для борьбы с революцией. «Умные» также говорили языком фронтовых офицеров о «чести Родины», о «спасении Родины», но непосредственную защиту «чести» они предоставляли фронтовикам. У них были свои задачи, свои эгоистические цели, для осуществления которых они устанавливали связь с офицерскими организациями и даже внедрялись в них.

Контрреволюционная организация «Республиканский центр», возникшая в Петрограде в июне 1917 года, втянула в свою военную секцию все вышеупомянутые офицерские организации.