Контрреволюция

В Информационном бюро ежедневно собирались бывшие сотрудники Отдела пропаганды, как и я, покинувшие родину. По их настойчивым просьбам мне пришлось собрать в бюро небольшое совещание для обсуждения различных бытовых вопросов: никто не знал, за что взяться, как найти заработок, куда, в конце концов, приткнуться?

На совещании раздались речи, что от меня как былого начальника, человека, лучше других знающего условия в различных странах, все ждут совета и даже непосредственной помощи в деле организации какого-нибудь предприятия, которое могло бы обеспечить заработок для ряда лиц.

Строго говоря, у меня было столько же возможностей организовать что-либо, как и у любого из собравшихся. Я вовсе не предполагал обосновываться в Константинополе, хотел возможно скорее переехать во Францию, но, когда начались эти разговоры, я почел себя морально связанным со всеми этими людьми, работавшими в течение целого года под моим начальством в напряженной атмосфере Гражданской войны. В результате этой беседы я взялся за организацию какого-то предприятия, которое должно было заняться световой рекламой в городе, затем составлением фильма из беженской жизни и еще чем-то… Ничего из всех этих начинаний в конечном результате не вышло: только я без нужды задержался несколько месяцев в Константинополе и без толку растратил небольшие запасы валюты, которые я вывез из России.

Хитрово попросил меня также сопутствовать ему для переговоров с дочерью генерала Корнилова по какому-то благотворительному делу. Она была председательницей благотворительного общества, организованного еще в Екатеринодаре, и проживала в доме русского посольства в Турции.

Дом этот находился в то время в распоряжении Главного командования Добрармии, и там, кроме Корниловой, временно проживала и жена Деникина.

На подъезде посольского дома, как обычно, собралась кучка беженцев, приходивших сюда за новостями и справками.

Дав знать Корниловой о нашем приходе, мы в ожидании ее вели беседу со знакомыми, когда к подъезду подкатил величественный открытый автомобиль, в котором сидел Деникин рядом с английским генералом и Романовский на передней скамейке.

Выйдя из автомобиля, русские генералы распрощались с англичанином, присутствующие приподняли шляпы, но Деникин, не глядя ни на кого, приложил руку к козырьку и молча прошел во внутренние помещения посольского дома. Романовский, увидав меня, приостановился, пожал мне руку и последовал за Деникиным.

Хитрово и я вошли в дом вслед за ними. За широким вестибюлем находилась большая биллиардная комната, за нею какая-то маленькая, проходная, потом приемная, куда навстречу нам вышла Корнилова.

Мы только что начали наш благотворительный разговор, как вновь появился Романовский: он прошел с Деникиным до отведенного ему помещения и поспешил оставить супругов одних. Он подсел к нам. Предоставив Хитрово заканчивать разговор с Корниловой, я стал расспрашивать Романовского о том, как прошла передача власти в Крыму. Не успел он сказать и нескольких слов, как подошел генерал Агапеев[283], военный атташе Добрармии при французском командовании в Константинополе, с каким-то докладом Романовскому. Они оба отошли к окну, и Агапеев, сказав несколько слов, поспешно удалился, а Романовский задумчиво, медленным шагом направился к выходу.

В это время Корнилова уже прощалась с нами, и Хитрово с профессиональной поспешностью информатора принялся меня расспрашивать о том, что сказал Романовский.

Я едва поспел ответить, что он ничего и не поспел мне рассказать, как нас прервал Агапеев. Неожиданно со стороны подъезда загремели два выстрела. Мы поспешили на них, прошли через маленькую комнату в биллиардную… за бильярдом на полу лежал человек… мы бросились к нему – это был Романовский. В комнате никого не было, но тут же на выстрелы сбежались люди, помню Корнилову, на коленях у трупа, кричавшую: «Доктора, доктора…» Но доктор уже был не нужен – Романовский бил убит наповал двумя выстрелами в грудь[284].

Я поспешил к Деникину. Он не слыхал выстрелов и, сидя за маленьким столом, оживленно беседовал с женой. Когда я вошел, они оба с недовольным видом оглянулись на меня.

Я остановился у дверей: «Только что убит генерал Романовский…» – быстро, взволнованным голосом произнес я. Деникин схватил голову руками и, ни слова не говоря, уронил ее на стол. Я вышел.