Конфуций

Важно другое — перед культурой-вэнь, как бы мы ее здесь ни трактовали, следует служение родителям и старшим вообще, что в свою очередь и предопределяет развитие человека именно как «существа культуры», вымеряет меру человеческого в человеке.

Есть и другой критерий проявления культуры в человеке — это знание меры допустимого и достаточного. Животное, увидев пищу, стремится съесть столько, сколько может.

Хищник будет преследовать жертву, пока сам не упадёт от истощения.

Но человеку должно быть свойственно осознание меры, или, как однажды назвал это сам Конфуций, «золотой середины».

Правда, высказал он это замечание с немалым оттенком грусти.

— Золотая середина — это добродетельный принцип, и является он наивысшим принципом, но народ уже давно не обладает им.

Иными словами, речь идет все о том же Срединном пути.

Благородный муж должен иметь богатую внутреннюю культуру. Без духовной культуры человек не может стать благородным даже при всем желании.

Но в то же время Конфуций предостерегал от чрезмерного увлечения «Вэнь».

— Когда в человеке одерживают верх свойства натуры, — считал он, — получается дикость, когда образованность — одна ученость.

Конфуций понимал, что общество не может состоять из одних «жэнь», так как потеряет жизнеспособность, не будет развиваться, и, в конце концов, регрессирует.

Однако нереально и общество, включающее в себя одних «вэнь», поскольку прогресса не будет и в этом случае.

По мнению Конфуция, человек должен сочетать в себе естественные страсти (природные качества) и приобретенную ученость. Это дано не каждому, и добиться этого может лишь идеальная личность.

Как определить принадлежность человека к определенной категории?

В качестве индикатора здесь используется принцип «хэ», который можно назвать принципом правдивости, искренности, независимости во взглядах.

Именно поэтому долгом всякого «благородного мужа» Конфуций считал бесстрашное и нелицеприятное обличение любых злоупотреблений.

Таким образом, Хэ — важнейший ценностный критерий Благородного Мужа.

Приобретая Хэ, он приобретал все то, что не могли дать ему Вэнь и Жэнь: самостоятельность мышления, активность и т. д.

Таким образом, духовным и политическим предводителем Поднебесной, по мысли Конфуция, должен был стать благородный муж, уравновешивающий в себе физическую естественность, интеллектуальную культуру являющий собой гармоничное сочетание «пяти постоянств» (жэнь, и, ли, синь и чжи).

Ну и, конечно, благородный муж, как и всякий уважающий себя китаец никогда не должен был терять своего лица.

А потому он был обязан сдерживаться, в гневе — обдумывать поступки, в выгодном предприятии — заботиться о честности; в юности он должен избегать вожделений, в зрелости — ссор, в старости — скряжничества.

Благородный муж безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде.

Красивые речи вредят морали. Когда нет желания заниматься малыми делами, это вредит большим замыслам.

Есть три ошибки в общении людей: первая — это желание говорить прежде, чем нужно; вторая — застенчивость, не говорить когда это нужно; третья — говорить, не наблюдая за вашим слушателем.

Когда не ведают далеких дум, то не избегнут близких огорчений

Всего себя он посвящает служению высоким идеалам, служению людям и поиску истины. Познав истину утром, он «может спокойно умереть вечером».

Таким образом, «благородный человек» Конфуция — это, прежде всего умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей.

В его социальной этике личность является личностью не для себя, а в первую очередь, для общества.

Ориентир же в человеческих отношениях Конфуций определил так:

— Главное — будь честен и правдив, с теми, кто тебе не равен, не дружи и не бойся исправлять свои ошибки! Самосовершенствование должно быть направлено не на самого себя, а на всеобщее благо!

Если называть вещи своими именами, то учение о благородном муже есть учение о сверхчеловеке.

Много лет спустя Фридрих Ницше устами своего Заратустры выразил свое понимание сверхчеловека, и в нем не сложно найти отголоски учения Конфуция.

«Я учу вас о сверхчеловеке, — говорил Заратустра. — Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?

Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?

Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.

Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас ещё осталось от червя. Некогда были вы обезьяной, и даже теперь ещё человек больше обезьяны, чем иная из обезьян.