Конфуций

— А что вы думаете, — задал он очередной вопрос, — о положении советника при дворе?

— Быть правителем тяжело, — ответил Конфуций, — но и работа советника отнюдь не из легких!

Похвалив Конфуция за мудрые советы и пообещав подумать о них, Дин-гун сделал небольшую паузу, после которой высказал свое пожелание иметь у себя на службе столь выдающегося ученого мужа, каким, несомненно, является его гость.

Далее Дин-гун сообщил, что «дорого гостя» он хотел бы видеть Конфуция на посту правителя города Чжунду.

— Разумеется, — добавил он, — семейство Цзи не будет вспоминать о былых обидах и возьмет Учителя Куна под свое покровительство…

Конфуций ответил не сразу. Он прекрасно понимал, что служба Чжунду по своей сути является самой обыкновенной ссылкой и оставляет его вне большой политики.

Но, с другой стороны, пост правителя города давал ему почти неограниченную власть на вверенной ему территории.

Если называть вещи своими именами, то Дин-гун предлагал компромисс.

— Да, — как бы говорил он своим предложением, — не ты не будешь досаждать мне и моим приближенным, но зато у тебя имеется великолепная возможность показать себя в деле…

Так в жизни Конфуция начался новый этап: карьера государственного мужа.

Часть IV «В пятьдесят лет я познал предопределение Неба и осознал свое место в общем порядке вещей»

Глава I «Они годятся для всего мира!»

В начале 501 года Учитель Кун, по его собственным словам, познал в себе Небесный промысел.

Опять-таки мы не можем точно ответить, что имел в виду сам Конфуций. Но если мы примем за основу его согласие стать главой города, то под Небесным промыслом он понимал именно то, что ему больше не следует отказываться от подобных предложений.

Иными словами, он уже был твердо уверен в том, что все, что происходит на Земле, так или инчае связано с волей Неба.

Более того, вполне возможно, что именно он и был проводником этой самой Воли Неба.

И если так оног и было на самом деле, то давайте посомтрим, что в таком случае означала его фраза о том, что «в пятьдесят лет он познал предопределение Неба».

Напомним, что знание в китайской культуре всегда предполагало наличие чуткого слуха и хорошего зрения.

Так как о слухе Конфуций скажет позже, то можно предположить, что в данном контексте он говорит о зрении.

«Речью и обликом, — пишет З. Г. Лапина в сборнике „Экологическое совершенствование творческой индивидуальности“, — Конфуций активно воздействует на окружение, внося в него импульс развития.

Зрение и слух выступают для него и мощным средством познания и самосовершенствования. И тогда они реализуются, в первую очередь, в общении с высшими сферами, откуда он и черпает информацию.

Когда ты исправляешь сам себя, то с чем не справишься в правлении? Когда не можешь сам себя исправить, то как же будешь исправлять других?

Если государь чтит родителей, то и простой люд будет человечным. Если господин не забывает старых друзей, то и слуги его не будут бездушными

В стране, которой правят хорошо, стыдятся бедности. В стране, которой правят плохо, стыдятся богатства

В контексте соотношения пяти аспектов благодати и пяти аспектов служения зрение соотносится с живым доверием, а слух — со знанием. Поскольку эти два качества личности чаще всего выступают в паре, целесообразно рассмотреть их во взаимосвязи.

Высшая степень идеального слуха выражена в 4-й фразе: „в 50 — познал предопределение Неба“.

„Знать Небо“ можно лишь посредством зрения, поскольку Небо по традиционным воззрениям безмолвствует, а значит, воздействует на низшее лишь обликом.

„Знать предопределение Неба“, по Конфуцию, может лишь тот, кто развил свои возможности и готов к общению с высшим.

Как уже указывалось, зрение соотносится с одним из аспектов благодати — доверием „Синь“.

Этот иероглиф мы находим в начале 7-й главы: „Я передаю, но не сочиняю, доверяю(синь)древности, любя её“.

Здесь важна связь двух частей этой фразы. Конфуций „не создаёт“, а лишь „продолжает“, устно передаёт, но что именно — не ясно.

Обратим внимание: по Конфуцию, создавать, не обладая врождённым знанием, нельзя („Некоторые, не зная, создают, я не таков“.

Итак, „любовь к древности“ обеспечивает не только постижение знания, но и постижение доверия, веры: „доверяю древности, любя её“.

Но любовь это — синоним — „туманности“, а значит, именно в ней заключены энергия, потенции знания и доверия. Так оказываются „завязанными“ воедино три аспекта благодати.

В свою очередь, доверие означает не только реализацию способности видеть, но и то, что зримо: ведь одно из многочисленных значений синь — „весть“, „информация“.