Конец партии

— Вы так спокойно рассказываете об этом, что у меня складывается определённое впечатление, что вам это на руку, и вы не принимаете и не хотите принимать никаких мер к обузданию подобного. Мы с вами ещё два месяца назад говорили о том, чтобы вы прекратили свободное нахождение дезертиров на всех станциях, и тут вы мне сообщаете, что воз и ныне там. В чём дело?

Генерал Раша, не ожидавший настолько жестокой отповеди, заволновался, но всё же справился с собой.

— Господин министр, я прикладываю к этому все свои усилия и усилия моих подчинённых, но нас не хватает. Проблема намного обширнее, чем мы предполагали.

— Вам выделены все средства, в полном объёме, прошу заметить.

— Да, мы с каждым днём усиливаемся, но всё же, наших сил пока недостаточно.

— Хорошо, тогда я предлагаю вам разоружённых дезертиров заставлять трудиться, разгружая вагоны, и привлекать к выполнению других работ на станциях, пока их обратно не отправят в части. Что касается персонала, то всех путейцев надо обязать работать с полной отдачей сил. Это относится и к рабочим, и к инженерам, и к машинистам, и к кондукторам. Абсолютно ко всем.

Необходимо набирать новых рабочих. Отбирайте их из задержанных дезертиров, приучайте с помощью станционных работников и решайте задачи. Мне надоело каждому объяснять, что царя больше нет, самодержавия нет, а есть республика, и значит, от каждого из нас зависит, сможем ли мы спастись в нынешнем хаосе. Вам это понятно?

— Так точно.

— Всё, прошу вас выполнить все мои указания. И не стесняйтесь применять жёсткие меры.

— Есть! — по-военному ответил генерал и быстро вышел из кабинета.

Следующее, чем пришлось заняться Керенскому, это принимать окончательное решение по Петроградским тыловым гарнизонам. С этой целью он встретился с генералом Калединым.

— Алексей Максимович, как обстоят дела с солдатами Петроградского гарнизона?

— Хех, должен признать, что ваша задумка сильно помогла нам, но не до конца. Всё же, мы недооценили степень разложения местного гарнизона. Нужно принимать дополнительные меры, господин министр.

— Хорошо, предлагайте.

— Нам нужно демобилизовать солдат, хотя бы небольшой процент.

— Согласен, тогда проведите опрос и демобилизуйте многодетных или тех, кто является единственным кормильцем, на этом всё.

— Таких людей будет очень мало.

— Тогда я предлагаю вам организовать ротацию солдат. Отправить их на фронт, а вместо них в меньшем количестве забрать фронтовиков.

— Боюсь, это будет сопряжено с большими трудностями.

Керенский усмехнулся.

— Алексей Максимович, мы не боимся трудностей. Отдайте приказ казачьим полкам о разоружении Волынского и остальных полков и под конвоем сопроводите их в эшелоны. Все они должны поехать на Кавказский фронт, там сейчас большая нехватка бойцов в крепости Карс, да и не только. Как раз они и горы увидят, и с горцами, что там живут, познакомятся. Воевать там не трудно, только оборону держать и всё. Как вам?

Каледин провёл рукой по лицу, словно смывая с него весь груз проблем, что обрушился на него за короткое время.

— Трудно с вами спорить, но может мы их переведём на Юго-Западный фронт?

— Нет, на Украине сейчас сложная обстановка, там поднимает махровую голову местечковый сепаратизм, и ни к чему хорошему это не приведёт. А на Кавказе, где вокруг недружественное население, да ещё напуганное турками, самое то будет. Пусть погреют свои языки на склонах Главного Кавказского хребта. Это хорошо мобилизует.

— С вами трудно спорить, господин военный министр. Но почему вы так уверены в своей правоте?

Керенский усмехнулся и, приложив руку к сердцу, ответил.

— Я чувствую и предвижу многое то, что невозможно предугадать заранее. Примите это как данность, бывают иногда у меня озарения. Редко, правда, но бывают. Думаю, много переживаю, ночей не сплю, вот и результат.

Каледин покачал головой.

— Да, умеете вы ответить, чтобы ещё больше запутать. Ну, что же, тогда я составлю приказ и отправлю к вам на подпись.

— Хорошо, жду.

Каледин ушёл готовить приказ и всю операцию по выводу тыловых частей из Петрограда. Их было много в городе из-за того, что линия фронта проходила под Ригой, и Николай II опасался того, что Петроград мог быть захвачен.

Это всё были дела военные, а ещё ждали своего решения и гражданские. Керенский понимал, что войну можно и проиграть, а потерять поддержку крестьянства — значит погибнуть. Как бы там ни было, а главным вопросом был вопрос продовольствия, и с явной неохотой Керенский сам направился к Чаянову.

— Как дела, Александр Васильевич? — буквально ворвался он в кабинет.

Чаянов вздохнул и сообщил.

— Дела идут понемногу. Мы опубликовали манифест царя и свои положения и инструкции о земле. Разослали во все земельные комитеты телеграммы об упразднении оных и создании земельных управ. А председатель Временного правительства издал указ о создании заново земских управ и обновлении институтов администраций губерний. Не знаю, что уж там случилось, но создаются военно-гражданские управы на местах.