Конец партии: Воспламенение (СИ)

Я хотела сказать еще что-то, но поняла, что не могу сформулировать мысль. Да и вряд ли бы этот абориген понял, что я с трудом передвигаю ногами не от того, что хочу избежать правосудия, а от того, что меня все больше сковывает шок от мысли, что я, кажется, угодила в какое-то до жути далекое прошлое. И сколько бы я не убеждала себя, что все это мне просто снится, с каждой секундой надежда на это таяла, как свечка. Вряд ли во сне мне было бы так больно и холодно - судя по тому, что у краев мостовой лежали мелкие кучи грязного снега, на дворе была ранняя весна, и я, оставшаяся в одной маечке и тонком кардигане, то и дело поводила плечами, силясь бороться с пробирающей меня дрожью. Нет, это не мог быть сон. Просто… просто со мной второй раз в жизни происходит нечто совершенно невероятное. И тот, первый, в сравнении с теперешним, как мне теперь казалось - не более чем легкая прогулка до ближайшего детского сада. Окончательно я в этом уверилась, когда передо мной, будто из-под земли, возникло черное от сырости, насквозь пропитанное ужасом и отчаянием здание тюрьмы, которая, как мне удалось вспомнить, носила название Консьержери.

 

“Это не я”, - цеплялась я за жалкие остатки здравого смысла. - “Это происходит не со мной”.

Меня провели через двор и затащили в какое-то полумрачное помещение, где у входа дремал некто, чьего лица мне не удалось разглядеть, судя по всему - кто-то вроде привратника. От скрипа открывающейся двери он встрепенулся и ожил.

- Привет, - сказал он тому, кто меня тащил. - Разве уже твоя смена, Луи?

- Ни черта, - отозвался тот. - Я наконец-то поймал эту дрянь, которая уже месяц тырит мои запасы!

Второй мужчина взглянул на меня без всякого интереса. Сдается мне, на своем посту он уже многого навидался, так что даже мой необычный наряд его не удивил.

- Поймал с поличным, - гордо сказал Луи, закрывая дверь и наконец-то выпуская мою многострадальную руку; зашипев, я принялась растирать затекшее запястье, но собственных прикосновений все равно не ощутила - конечность будто налилась остывающим свинцом. Привратник пробормотал что-то одобрительное и, устроившись удобнее на своем стуле, вновь провалился в дрему.

- Давай-давай, - меня опять толкнули, я хотела возмутиться, но поняла, что сил на это у меня нет: странное оцепенение из руки разлилось по всему телу, не обойдя стороной и душу, - не стой, все равно не отвертишься.

Комната, в которую я попала следом, была размером чуть больше предыдущей, даже несмотря на то, что была разделена надвое решетчатой деревянной перегородкой. Что находилось за ней, я не увидела - меня подпихнули к столу, за которым отчаянно зевал заваленный бумагами местный служащий. На меня он глянул мутно и обратился к Луи сонным голосом:

- Это кто?

- Она стырила мой лук, - завел тот свою любимую песню. - Уже месяц она меня грабит, но я ее таки поймал!

- Ничего я не… - вяло начала я, но служащий не дал мне договорить:

- Имя?

Повисла пауза. Я не сразу поняла, что обращаются ко мне.

- Она что, немая? - служащий черкнул что-то на бумажке.

- “Немая”! - передразнил его Луи. - Эта немая орала так, что дом чуть не рухнул! Эй ты, давай, живо отвечай!

Тяжелая ладонь вновь замахнулась, и я тут же испуганно запищала, втягивая голову в плечи:

- Не надо, я все скажу!

- Вот так-то, - удовлетворенно заметил Луи и отступил, встал возле двери, преграждая мне единственный путь к отступлению. Служащий подавил очередной зевок.

- Имя?

- Н-наталья, - выдавила я, глядя то на него, то на замершего за моей спиной сторожа. - Наталья Кремина.

Во взгляде служащего появилась хоть какая-то осмысленность. Луи издал звук, похожий на оглушительное кряканье.

- Наталья? - с подозрением переспросил человек за столом. - Иностранка?

Почувствовав, что совершила какую-то непоправимую ошибку, но не имея ни малейшего понятия, как исправить ее, я только и нашлась, что подтвердить:

- Ну да, я…

- Хм, - служащий дописал еще что-то на листке и вдруг отрывисто скомандовал, - обыщи-ка ее.

Луи, кажется, только этого и ждал: нехорошо улыбаясь, он сделал шаг ко мне, протягивая свои огромные лапищи. Сама не своя от страха, я шарахнулась в сторону, едва не снеся и без того хлипкий стол, и завопила изо всех скромных остатков своих сил:

- Не надо! Я сама все покажу!

И, не дожидаясь, пока Луи преодолеет разделявшее нас расстояние, вывалила на стол перед писарем все, что смогла при себе найти: две ручки из нагрудного кармана кардигана, едва початую пачку сигарет с зажигалкой и айфон. Последний вызвал у служащего наибольший интерес: осторожно взяв его двумя пальцами, мужчина повертел его в руке, и вдруг его глаза загорелись так, будто он увидел перед собой какое-то не имеющее цены сокровище.

- Луи! - разом взбодрившись, он поманил приятеля к столу. - Посмотри на это!

Я, испытывая почти физическую боль от того, что мой телефон лапают какие-то незнакомые люди, с нарастающим изумлением наблюдала, как на лицах этих двоих появляется почти одинаковое выражение презрительного отвращения, будто не айфон они держали, а какую-то скользкую гадину.