Конец партии: Воспламенение (СИ)

Имя человека, которым часто любит ругаться мой редактор, парень произнес с плохо скрываемым благоговением. Я была не настроена его разделять - все, что я урывками слышала о Робеспьере, свидетельствовало лишь о том, что этот парень был маньяком вроде Гитлера и меньше всего заслуживал почитания. Хотя у Гитлера и сейчас находятся поклонники, с чего бы у Робеспьера им не быть?

- За такие цены он бы вас точно запихнул на гильотину, - все-таки не удержалась я и, жалея о зря потраченных деньгах, ушла.

На пути домой я попыталась было позвонить хозяину квартиры, но три звонка ушли в никуда, а четвертый и вовсе уткнулся в “Абонент временно недоступен”. Начиная раздражаться, я отправила старикану гневное смс с требованием объяснить, что за мистика творится в его квартире, и поднялась к себе.

Из кладовой все еще не доносилось ни звука, но я поймала себя на том, что отвлекаюсь даже от переписки с друзьями и боюсь вставить себе в уши наушники - а все из-за того, что напряженно прислушиваюсь к каждому шороху. Это, пожалуй, было последней каплей. Я никогда не отличалась стремлением лезть в закрытые двери, особенно в те из них, что заперты на амбарные замки, но из-за этого чертова стука весь мой учебный отдых, как я его называла, грозил полететь псу под хвост.

Ближайшая лавка с инструментами нашлась через квартал, и я потратила целое состояние на плоскогубцы, какое-то подобие лома и даже маленький топорик. О том, что будет, если старикан выкатит мне счет за сломанную дверь, я думала почти мечтательно, представляя себе, как просто-напросто размажу его по стене. К себе я вернулась, почти воровато пряча покупки под пальто и, даже не удосужившись переобуться, метнулась сразу к двери.

Сейчас я понимаю, что эта спешка спасла мне жизнь. Потрать я пару секунд на то, чтобы хотя бы выложить из кармана джинсов айфон - и мне можно было бы давать премию Дарвина за самую нелепую смерть.

Замок долго не подавался. Плоскогубцы лишь беспомощно скрежетали о металл, лом и вовсе едва не переломился надвое, когда я попыталась выворотить из двери ручку. Оставалось последнее средство, и я, чувствуя себя Раскольниковым, схватилась за топор.

Если опустить то, какой глупостью была сама по себе попытка вломиться в наглухо запертую дверь, то мысль использовать топор оказалась верной. К сожалению, у меня никогда не было особенной силы в руках, и поэтому срубить замок, как в кино, с одного удара, не вышло - мне потребовалось не меньше пяти-шести. Зато спустя несколько минут упорного труда я издала радостный вопль: жалобно скрипнув, будто давая мне последнее напутствие перед смертью, замок повис на сломанной петле.

- Вот и все, - удовлетворенно заметила я, откладывая инструмент в сторону. - Сейчас я все и узнаю…

Конечно, я и мысли не допускала, что в кладовой может жить какая-то реальная нечисть. Все, к чему я стремилась - найти совершенно реальное объяснение вчерашнему стуку, на этом успокоиться и вернуться к переписке со Светой.

Неужели ничто не могло меня задержать? Ни одно, даже самое мелкое предчувствие не заставило меня остановиться и подумать хоть на секунду: наоборот, меня преисполняло ощущение, что я делаю все совершенно правильно. Поэтому я, ничуть не сомневаясь, включила фонарик на айфоне и шагнула в пропахшую застарелой пылью, неестественно темную кладовку.

На миг мне показалось, что я оступилась и куда-то падаю - желудок и сердце обратились в сплошной ледяной ком, а ноги на секунду утратили опору, будто за дверью кладовой находилась какая-то бездонная пропасть. Но тут же в ноздри мне залетел гигантский комок пыли, я звонко чихнула и поняла, что все это просто какой-то странный глюк, и я вполне крепко стою на ногах, только входная дверь почему-то сама по себе закрылась за моей спиной.

Уже тогда стоило, конечно, насторожиться. А я, как всегда, не придала этому большого значения и принялась внимательно изучать содержимое кладовой, пытаясь найти, что могло бы издавать те странные звуки.

Поиски мои не увенчались успехом. Помещение было забито кучей всяких вещей, преимущественно каким-то старьем (внушительные металлические подсвечники явно были ровесниками того самого кафе, где меня так бесцеремонно ограбили с утра пораньше), нашлись там даже связки чего-то по виду съедобного, в чем я спустя пару секунд озадаченного разглядывания признала сушеный лук. Но решительно ничего, что могло бы стучать, мне обнаружить не удалось. Даже ни одна мелкая крыса не проскользнула у меня под ногами, и я, все больше преисполняясь мыслью, что мне все это просто-напросто почудилось, пошла на выход.

Тут впору было устраивать обратный отсчет. “До окончания нормальной жизни осталось 3… 2… 1…”.

Единственное, чему я успела удивиться - кто успел за две минуты, что я провела в кладовке, проникнуть в мою квартиру, снести перегородку, отделявшую подобие прихожей от спальни, а также содрать со стен обои и выкрасить их в какой-то кошмарный красноватый цвет. А потом я резко утратила способность чему-то удивляться, потому на меня обрушился и оглушил пронзительный женский визг.