Кондотьер Богданов

Кметы развязали веревки и вытащили По-2 на берег. Здесь его подхватили мужики и покатили к городу. Остальные орали, потрясая оружием. Богданов морщился и смотрел на ворота. Если выскочит кавалерия, взлететь не успеют. Крепление пулеметного шкворня у По-2 по бортам и сзади, стрелять вперед мешает щиток. Можно врезать из крыльевого «шкаса», но для этого самолет повернуть. Успеют ли?

Стрелять не понадобилось — кавалерия не появилась. Богданов перебросился парой слов с Данилой, уточняя план, заодно оценил прочность городских ворот. На стенах, защищавших ворота, стояли люди с самострелами. Богданов указал на них Лисиковой.

— Видишь? Собираются стрелять! Только мы их огорчим! Огонь вести с левого борта! Очищаем одну стену, затем другую. Своих не зацепи! Полон луг!

Штурман хмуро кивнула. Похоже, не разделяла настроение командира. Богданов не обратил внимания. Мужики откатили самолет на край луга и убежали. Лисикова, выскочив, повернула по команде винт. Мотор затрещал, стреляя из патрубков. Богданов добавил оборотов. Облегченный По-2 покатился и взлетел, набирая высоту. Спустя мгновение они были над Сборском. Богданов глянул вниз, привычно запоминая расположение домов и улиц, затем лег на боевой курс. Зенитного огня опасаться не приходилось, он провел По-2 у самой стены: штурману легче стрелять. За спиной затарахтел «ДТ» и почти сразу умолк — стена кончилась. Богданов заложил левый вираж, но тут же понял — зря. На атакованной стене валялось несколько тел, другие опустели. По-2 развернулся над лугом и устремился к Сборску. Было, как на учебных стрельбах. Богданова в них ставили последним: копну сена, служившей целью для «эресов» он раскидывал с первого пуска…

По-2 вздрогнул, освободившись от ракеты. Дымный след протянул прямую линию и уткнулся в ворота. Грохнуло. Триста шестьдесят граммов взрывчатого вещества не смогли снести ворота, но выломали засов. Створки распахнулись. Богданов увидел, как люди рванулись на приступ, и пошел на посадку. Выключив мотор, он соскочил на крыло и снял «ДТ».

— Я с вами! — подскочила Лисикова.

— Держись за спиной! — приказал Богданов, вспомнив, что она без кольчуги.

Широко шагая, он почти бежал к городу. Лисикова не отставала. Вчера он решил сменить ей повязку и обомлел. Раны не было. На белом девичьем бедре розовело пятнышко молодой кожи. Богданов осторожно потрогал пятнышко — кожа не прогибалась. Рана зажила.

— Мне снилось, что лежу на печи, — смущенно сказала Лисикова. — Так хорошо!

«Вдругорядь отпихну! — решил лейтенант. — Пристроилась!» Богданова томила слабость — не выспался.

Лейтенант не стал задумываться над случившимся. Война отучила спрашивать: «Почему?» На войне следовало решать: «Как?» Травка старика заживила рану — следует запомнить. При следующей встрече — попросить. Пригодится…

За воротами Богданов увидел трупы. Кметы Жидяты пытались остановить вторжение, но их просто смели. Трупы валялись в отдалении, отмечая путь, которым катился приступ. Богданов двинулся следом. Улица вела к площади, замеченной им сверху. Скоро показалась толпа. Люди стояли плотно и пытались заглянуть вперед. Никто, однако, не двигался. Богданов ввинтился в человеческую массу. Узнав его, люди стали расступаться. Богданов пробился сквозь цепь всадников и оказался на площади.

У противоположного края стоял еж. Огромный, ощетинившийся стальными иглами. Еж был закрыт щитами, меж которых торчали жала алебард. Ежа проверили на крепость: на земле валялись тела людей и коней. Одна лошадь дергалась, мотая головой, но люди не шевелились.

Богданов оглянулся: княжна и Данило стояли неподалеку. Лейтенант подошел.

— Наемники, немцы! — ответил Данило на немой вопрос. — Наскочили на них с дуру. Трех кметов положили, да еще мужиков… Немцев в поле не сбить, а тут загородились. Секут людей, как траву.

«Будут ждать до заговенья!» — подумал Богданов, снимая с плеча пулемет.

— Убей их! — сказала княжна, раздувая ноздри.

— Не надо, матушка! — внезапно заголосили сзади, и какая-то баба, пробившись сквозь толпу, пала перед конем. — Они добрые. Никого в Сборске не обидели. Пощади!

— Кто это? — спросила княжна.

— Ульяна, вдова, — ответили сзади. — С главным немцем жила.

— Он не немец! — запротестовала Ульяна. — По-нашему говорит! Он из земли Швиц! Бобыль… — баба зарыдала.

«Швиц? Это где? — удивился Богданов. В памяти обрывками мелькали воспоминания. — Швейцария? Куда ж их занесло?»

Решение пришло внезапно.

— Как зовут бобыля? — спросил он у бабы.

— Кондрат… Конрад! — поправилась баба. Она смотрела с надеждой.

Богданов зашагал через площадь. Позади, как один человек, вздохнула толпа. До ежа оставалось немного, когда пики алебард опустились и застыли на уровне лица лейтенанта. Острия их подрагивали.

— Конрад! — крикнул Богданов. — Хватит прятаться! Выходи, не трону!

— Ты кто? — отозвались из-за щитов.

— Будто не знаешь!