Комплекс хорошей девочки

Я медленно забираюсь к нему на колени. Он ругается мне в ухо, хватая меня за задницу обеими руками. Упираясь ладонями в его грудь, я опускаюсь на него. Сначала мягко, а потом меня пронзает невероятная дрожь. Близость Купера всегда будоражит, пьянит. Все в нем кажется правильным, и все же я до сих пор не привыкла к этому. Не думаю, что хочу привыкать. Я все еще жду сюрпризов. Все еще дрожу каждый раз, когда его губы скользят по моей коже.

Я раскачиваюсь взад и вперед. Бесстыдно. Мне мало этой глубины, мало этой близости. Не могу насытиться. Моя голова падает на плечо Купера, и я прикусываю его, дабы не издать ни звука, пока трусь о него.

– Ох, черт, я не выдержу, – бормочет он.

– Хорошо, – выдыхаю я.

Он стонет и делает толчок вверх, его руки сжимаются вокруг меня.

Я улыбаюсь, наблюдая, как дымка блаженства затеняет его лицо. Купер издает хриплый стон, пока кончает, а затем бросает презерватив на пол, укладывает меня на кровать и оставляет дорожки поцелуев от груди к животу. Потом ниже, пока не замирает между моих ног. Купер облизывает мой клитор, пока я не начинаю дергать его за волосы и стонать от удовольствия. Его язык слишком хорош. Это вызывает привыкание.

Позже, после душа и очередного раунда оргазмов, мы садимся на крыльцо с Дейзи, ожидая, пока разогреется замороженная пицца.

– Не знаю, как прошла бы через все это, если бы не встретила тебя, – признаюсь я Куперу, глядя на то, как наш щенок спит у него на коленях. – Имею в виду это свое решение с колледжем и семьей.

– Отлично прошла бы. В конце концов, я просто предлог, который подтолкнул тебя к действию.

– Может быть, – соглашаюсь я. – Но я бы назвала это вдохновением. Ты вдохновил меня.

Он закатывает глаза.

– Замолчи. Я серьезно. – Кое-что о Купере: он совсем не умеет принимать комплименты. Это одно из его наиболее очаровательных качеств. – Ты никого и ничего не боишься. У тебя свои правила. Да будут все остальные прокляты и все такое.

– Это легко, когда у тебя ни черта нет.

– Ты поверил в меня, – говорю я. – Ты единственный, кто когда-либо верил в меня, Купер. Это много для меня значит. Я никогда этого не забуду.

Но даже пока я наслаждаюсь вновь обретенной независимостью, я не настолько наивна, чтобы поверить, будто мои родители примут мое решение отступить. Они найдут способ причинить боль. Никто не переходит дорогу моему отцу безнаказанно. Так что последствия этой внезапной вспышки неповиновения определенно будут. Вопрос только в том, насколько плохими они будут.

Последствия моих действий не заставляют себя долго ждать. Через шесть дней после того, как я все бросила, я получаю письмо от декана. Оно короткое и лаконичное. Вежливое «тащите сюда свою задницу».

Я опаздываю на встречу на несколько минут, и секретарь ведет меня в кабинет, отделанный вишневым деревом.

– Декан занят другими делами и будет здесь через минуту. Не хотите ли немного воды?

Наверняка мои родители сделали несколько звонков, надеясь, что нейтральная третья сторона сможет убедить меня от их имени, дабы я не бросала колледж. Хотя, насколько я понимаю, все, что осталось, это формальности при оформлении документов. Безусловно, я чуть продвинулась в том, что называется «уходом» из Гарнета. Занимаясь отелем и своими сайтами, я, как говорится, прогуливала.

– Извините за задержку. – В комнату входит декан Фрайтаг, миниатюрная женщина, чья кожа буквально прилипает к костям. Запыхавшись, она обходит свой стол, стряхивая влагу со своих светлых волос до плеч, поправляет жакет клюквенного костюма и стягивает с шеи шелковый шарф. – Снаружи жарче, чем в дьявольском котле.

Декан включает небольшой настольный вентилятор и направляет его на себя, на мгновение нежась на ветерке, прежде чем снова обратить на меня внимание.

– А теперь, мисс Кэбот. – Ее поведение меняется. – Я так понимаю, что за последнюю неделю вы не посетили ни одного занятия.

– Нет, мэм. Я пришла к решению отказаться от учебы в этом семестре.

– Оу? Насколько я помню, вы уже откладывали свой первый год обучения на двенадцать месяцев. – Тонкая, словно нарисованная карандашом, бровь чуть приподнимается. – Что же такого срочного происходит в вашей жизни, что образование должно подождать?

Что-то в ее дружеском настрое меня нервирует. Как будто я рискую вот-вот угодить в ловушку.

– На самом деле, я полностью отказываюсь от учебы в Гарнете. Я не вернусь в следующем семестре.

Несколько секунд она бесстрастно смотрит на меня. Настолько долго, что я почти готова подтолкнуть ее к дальнейшему разговору. Когда декан, наконец, заговаривает, я не могу не уловить в ее голосе мстительные нотки.

– И, я полагаю, вы достаточно подумали об этом?

– Да, мэм, подумала.

Легкая «как знаешь» улыбка касается ее губ, а после она вертит мышкой, чтобы вывести компьютер из спящего режима. Она сосредотачивает на нем свое внимание, пока произносит: