Компас

Артем внушал ей, чтобы она никому не открывала дверь, но она знала, что рядом живут охранники, на соседнем этаже присутствует начальник службы безопасности и обитает сам Филипп Макарович, поэтому никого не боялась. Она и сама могла дать бой любому — вернее, не она, а резкая и уверенная женщина, в которой Даша с трудом признавала себя. Поэтому раз, когда в дверь позвонили, Даша легкомысленно открыла и опешила, обнаружив неопрятную старуху, которая, бессмысленно тряся головой, двинулась в квартиру без приглашения.

— Эй, — удивилась Даша. — Вы куда?

Старуха прошла в большую комнату, ляпнула грязной рукой по зеркалу нового шкафа и забормотала:

— Секретер украли… — Она поблуждала по комнате и опустилась на кожаный диван, с которого Даша сдувала пылинки. — Нашла наконец-то. Нельзя… ведь Вася приедет.

Даша, привыкшая к нравам общежития и к постоянным скитаниям, умела постоять за себя, но не могла драться с безумной старухой. Она попыталась выгнать пришелицу словами, та ее не слушала. Даша безуспешно набрала Артема и потом бросилась наверх, в квартиру Филиппа Макаровича, который, на ее счастье, оказался дома.

Филипп Макарович чертыхнулся, и через пять минут его помощник Костя и охранники ринулись в оскверненное помещение. Даша, косясь на их свирепые лица, опасалась скандала или грубых сцен, но челядь Филиппа Макаровича, окружив пришелицу, прямо-таки излучала предупредительность и заботу.

— Бабуля, — говорил Костя, пока охранник брал старуху под локоток. — Вы перепутали, вы теперь в другом месте живете, забыли?

— Как же Вася, — бормотала старуха, вращая ненормальными глазами. — Ведь Вася приедет…

Однако вид дюжих охранников подействовал на нее, и она убралась вон.

— Риелтор недоделанный, — скрежетал Костя, набирая один за другим телефонные номера. — Ноги вырвать мало.

Пока окаменелая Даша приходила в себя, прогоняя из мыслей вид безумной старухи и ее жалобные глаза, лишенные смысла, явился лично Филипп Макарович, примчался разгневанный Артем, и партнеры, засев на кухне, в два голоса начали выговаривать претензии наспех вызванному риелтору — скользкому мужичку с противной ухмылкой и кривыми зубами.

— Что она бродит? — рявкал Филипп Макарович. — Посели к ней какого-нибудь дедку, чтоб не скучно было… пусть друг другом займутся.

— А может того, — предложил Артем и загадочно кивнул головой. — В деревню куда-нибудь?

Риелтор осклабился.

— Это не наш метод, мы не звери, — объяснил он снисходительно. — Не волнуйтесь, больше не побеспокоит.

Потом все разошлись, сочтя вопрос исчерпанным, но Даша почувствовала себя скверно. Несчастная старуха все не шла у нее из головы, и обещание, что вот-вот вернется некий Вася, испугало ее до обморока. Ночью Даша прокралась в маленькую комнатку, куда они снесли старую мебель, пошарила в тумбе, обнаружила черный пакет с фотографиями и, найдя туманный снимок усатого бугая, не отягченного интеллектом, долго разглядывала изображение, проникаясь безысходностью.

Она больше не считала, что живет в раю. Радость от счастливой жизни пропала, и Даша еще долго выходила из дома с опаской. Идя по улице, она часто оглядывалась по сторонам, и в каждом усаче ей мерещился загадочный Вася.

Она уже понимала, что непонятной оказией вытянула счастливый билет и что все вокруг летит в пропасть, пока она наслаждается случайно выпавшим счастьем. Но Артем пообещал ей, что они уедут в Европу, и Даша поверила, что они спасутся с тонущего корабля. Думая о безбедных, процветающих странах, она успокаивалась.

Она убедилась, что ей очень повезло, когда как-то позвонила мачеха. Услышав ненавистный голос, Даша съежилась. Она не давала мачехе своего номера и оценила этот звонок, как дурной знак: щупальца спрута протянулись к ней из прошлого, которое она старалась забыть. Мачеха ничуть не изменилась: она высокомерно заявила Даше, что ее племянник — чудесный мальчик из хорошей семьи — ищет работу, и что Даше ничего не стоит замолвить слово Артему.

Разговор был так неприятен Даше, чтоона совсем растерялась.

— Я не могу его просить, — сказала она. — У них своя команда, я не лезу в его дела.

Это была правда — Даша не представляла, как заикнулась бы Артему о неизвестном мальчике, до которого ей, вообще говоря, не было дела. Вымогать работу было все равно, что выцыганивать деньги, даже подруги не просили ее ни о чем подобном.

— Ты такая же рохля, — проверещала мачеха презрительно. — На мужа надо влиять.

Даша набралась смелости.

— Вы своему испортили жизнь, — выговорила она дрожащим голосом. — А я не хочу.

— Ну-ну, — процедила мачеха зловеще. — Попомнишь, как жареный петух клюнет… тогда не обращайся.

Даша бросила трубку, словно раскаленную. Стычка с мачехой испортила ей настроение на несколько дней, и она даже перестала подходить к телефону.

Но потом она купила шторы с вышитыми розами и, покрикивая на бестолковую бригаду, которая долго возилась с тяжелым карнизом, кое-как вернула себе душевное равновесие.

*